В принципе, рэп-группу «ВИА Коба Чок» из города Братска вполне можно сравнить с The Beatles, но только в одном, очень узком смысле — не в плане их всемирной известности и влияния на мировую музыку, конечно, а в том, что на сегодняшний день в живых осталась только половина участников. Придумать прямые соответствия между персоналиями довольно непросто — кем конкретно был в этой системе координат, например, скандально известный рэпер Саша Скул, бывший участник группы «Коба Чок», скончавшийся в прошлом году, Джоном Ленноном или Джорджем Харрисоном? Но в то же время довольно четко можно сказать, что наш сегодняшний собеседник, иркутский рэп-исполнитель Александр, в последние несколько лет известный как автор сольного проекта «Сашина плешь» — Пол МакКартни группы «Коба Чок», один из основателей, идеологов и основных авторов, сумевший после распада этих героев сибирского андеграунда пойти своим, извилистым, но интересным путем.
Насколько этот путь можно назвать успешным, вопрос дискуссионный — даже в этом разговоре Александр успевает выразить сомнения в том, чем он занимается, и признаться, что с ним такое далеко не впервые. Меж тем, его предыдущий альбом «Преимущество зануд» мы внесли в список лучших сибирских релизов 2021 года — и есть немаленькая вероятность, что в этом году сделаем то же самое с его новой работой «Сокрытый во второстепенном». Сергей Мезенов позвонил Александру в Иркутск, чтобы поговорить сразу обо всем на свете — о сомнениях, о корнях тяги к маргинальному, рэп-сцене Братска, которой как не было, так и нет, и о том, можно ли что-то заработать в сибирском андеграундном сегменте (ответ на этот вопрос вы, думается, знаете заранее).
ИСПИСАЛ СОЧИНЕНИЕМ ПРО ДВОРНИКОВ ВСЮ ТЕТРАДКУ
У меня у брата старшего был магнитофон, до которого он меня не допускал. А потом его забрали в армию, его комната стала свободной — а у него там была целая коллекция кассет. Не помню, слушал ли я его кассеты, но помню, что я продал кассету «Сектор газа» своему однокласснику за 10 рублей и купил кассету «Отпетых мошенников». Мне было лет 10, я очень от них зафанател. Рэп я особо не слушал — я слушал попсу, «Руки вверх», тех же «Мошенников», то, что было популярным на конец 90-х. У «Мошенников» рэп, конечно, тоже вроде бы есть, но такой, условный, как группа Beastie Boys на минималках.
Потом все зафанатели от Эминема. Я тоже купил себе какой-то пиратский сборник, а друг откуда-то привез книжку, из Новосибирска, что ли, с историей Эминема. Там в конце были тексты песен и переводы на русский — корявые такие, хуже, чем у Google-переводчика. Я подумал — возьму эти тексты, подставлю ритмы и буду выдавать за свои; все равно никто не знает, как переводятся тексты Эминема. Ну, у меня не получилось, но тогда я уже начал сочинять свое.
Вообще что-то сочинял я всегда, с самого детства — ходил, напевал, сочинял что-то. Не только песни — всякие истории смешные, рассказики любил писать. Родителей посмешить — потому что кто еще прочитать это мог. В школе сочинения всякие писал, интересного толка (смеется). В пятом классе было задание на зимние каникулы — сочинить сказку про Новый год. А у меня тогда на кассете был фильм про баскетболиста Денниса Родмана, «Хочу быть хуже всех» называется, такой полудокументальный-полуигровой фильм про его жизнь. Я, короче, сочинил историю про дворников — взял сюжет этого фильма про Родмана, как он начинал, как его выгнали из дома, и придумал, что это будут два друга-дворника, с которыми происходит все то же самое. У меня там цитаты прямо были — если Родман говорил: «Баскетбол — это все, что у меня есть», то я переделывал это в «Мести улицы — это все, что у меня есть». Я как-то расписался, исписал сочинением про этих дворников всю тетрадку на 48 листов. Там сюжетные повороты всякие были — родители потом по телефону кому-то отрывки читали со слезами на глазах, так смеялись.
У всех были лисички, зайчики — а у меня дворники. Еще до «Отпетых мошенников» я фанател от «Сектора газа», и мне кажется, они какой-то неизгладимый след оставили, повлияли на все мое творчество. Все, что я пишу, связано с какой-то маргинальщиной, с нижними слоями населения — почему-то я всегда пишу про таких людей. Помимо «Отпетых мошенников» и «Сектора газа» на мое творчество повлияли такие группы, как «Многоточие» и Kiss, а также фильмография Сильвестра Сталлоне.
В Братске я жил с рождения. Там совершенно ничего не было — были какие-то рок-группы, которые пели кавера на «Арию», помню, было название «Ворон». Я тогда не мог понять — как это они записывают что-то? Это сейчас все могут записывать песни хоть на телефон — а тогда я думал, что это обязательно должна быть студия, как в кино, с большими микшерскими пультами, и туда нужно отправлять свои демо. А как эти демо записать — синтезатор себе купить, чтобы делать себе инструменталы для рэпа? Помню, я где-то спер пару пластинок «Мелодии», София Ротару, что-то такое, и думал: «Надо найти себе проигрыватель, и я буду делать на них скрэтчи». Тексты рэперские я писал где-то с начала нулевых, с тех пор как «Касту» какую-нибудь послушал — но музыки же не было, подо что это исполнять. Просто брал что-нибудь типа Fatboy Slim или Bomfunk MC’s, какое-нибудь такое техно, и потом пытался под те куски, где только бит, на магнитофон записывать что-то. Ну, это ерунда, конечно, была (смеется).
Помимо «Отпетых мошенников» и «Сектора газа» на мое творчество повлияли такие группы, как «Многоточие» и Kiss, а также фильмография Сильвестра Сталлоне.
МЫ НАПИСАЛИ НА АФИШЕ «ДРУГОЙ РЭП», ХОТЯ В БРАТСКЕ ТОГДА НЕ БЫЛО НИКАКОГО
Я ему говорю: «У меня есть Onyx», а он говорит: «Да, ништяк, скидывай!»
В моем окружении никто не знал, что я чем-то таким занимаюсь. Среда была опасная, практически бандитская — если бы кто-то узнал, что я тут песенки какие-то сочиняю, я бы там не выжил, наверное. И без того хватало постоянного глумления — я никогда не был своим в среде таких гопников-пацанчиков, был обычным школьником, ходил в школу, жил своей жизнью. Непонятно было, как рассказать о том, что я делаю, как найти единомышленников, группу создать. Тогда интернета еще даже не было, так что я просто сочинял какие-то тексты в стол и все. А потом году в 2007-м начал появляться безлимитный интернет, в Братске появилась локальная сеть, чаты какие-то. Я там качал какие-то рэперские альбомы, и был чувак в чате, Рома Сит — я ему говорю: «У меня есть Onyx», а он говорит: «Да, ништяк, скидывай!»
Так мы с ним подружились, потом встретились и поняли — надо сделать группу. Но тоже никто не знал, как это сделать. Он говорит: «У меня есть заказ, надо сочинить песню про орков из Warcraft». Заказа, скорее всего, никакого не было — кому надо у каких-то школьников песни про орков заказывать? Просто Сит, он такой, он любил раньше как-то все приукрасить. Ну, мы решили с этого начать.
Я знал, что есть много рэп-музыки, Wu-Tang Clan всякий, но в Братске доступа к этому не было — как это скачать из интернета, я не знал. И появились такие парни, которые записывали это все на двд-болванки — присылали прайс, мы выбирали, что нам надо, скидывались деньгами, и потом нам привозили эти болванки, на которых 30 штук альбомов, и мы их сидели слушали. На фоне этого мы все познакомились нашей будущей рэп-тусовкой.
Роме Ситу мама подарила, на новый год или на день рождения, микрофон Behringer, чуть ли не для караоке. Он скачал себе программы где-то, Fruity Loops, еще что-то, и я приходил к нему домой — там была компания его каких-то друзей, и мы вместе записывали фристайлы пьяные. Выбирали какой-нибудь объект — часто я даже не знал, про кого мы поем — и записывали диссы на кого-то. Например, был у Ромы друг, у него был ник в интернете «Крэнк» — и вот мы собирались и записывали диссы на этого Крэнка. И я однажды написал текст, в котором была фраза «запихать в жопу кабачок». Не очень поэтично, я понимаю (смеется). Мы подумали — прикольное было бы название для группы «ВИА Кабачок». Я тогда слушал всякие ВИА, «Синяя птица», «Поющие гитары», и думал, что это прикольная аббревиатура. Так появилось «ВИА Коба Чок» — это были мы с Ситом.
Мы с ним записали несколько песен, таких чисто рэперских, в духе, не знаю, Нойза МС или батлов на hip-hop.ru, про то, какие мы крутые рэперы. Нам еще нравился исполнитель Бабангида, нравился его юмор, нравилось, что он поет про каких-то бомжей за киоском — и мы как-то с Ситом сидели у него дома, он лежал на кровати, я сидел за компом, и мы сочинили песню «Картошка». Там мужик возвращается с работы уставший, проходит мимо ночного клуба, а там R&b тусовка. Рэперы начинают над ним смеяться, он начинает с ними драться, одного убивает и потом тащит себе на огород, где закапывает в землю.
Мы решили скинуть эту песню Роме Чудо — был у нас такой музыкант, рэпер, известный по Братску, побеждал во всяких онлайн-батлах. Ему очень понравилось — мол, ничего себе, не просто про рэп что-то, а целая история, необычно. И он предложил тоже участвовать в нашей группе. И еще Саша Скул с нами тогда тусил, он тоже захотел в группу. Так у нас получилась группа из четырех человек.
Мы думали, что мы будем работать местечково — для друзей и знакомых, для Братского форума. Мы запишем, они послушают — я тогда даже и не знал, что можно что-то выложить куда-то в интернет. Я просто не представлял, как это работает — думал, что надо делать демо-записи, отправлять их куда-то, не знаю, на студию «Союз» (смеется), чтобы их там продюсер послушал.
У нас была концепция — что мы не рэперы, а обычные мужики из гаража. Пенсионеры-коммунисты, которые большую часть своей жизни прожили в Советском Союзе, а теперь все рухнуло, и они пытаются смириться с этим на обочине жизни. Это все было вообще не про нас — никто из нас не был ни коммунистом, ни бомжом. Просто какие-то первые песни об этом нашли отклик, и мы подумали: «Класс, давай еще что-нибудь такое же придумаем. Давай напишем песню, что мы любим унитаз. Или что мы выиграли в лотерею возможность прийти в супермаркет и там бесплатно есть всю ночь». Короче, выдуманные истории, лирический герой которых — бомж-коммунист. И с юмором, с иронией.
В Братске никакой тусовки рэперской не было — ее и сейчас там, возможно, нет. Какие-то рэперы, какие-то группы были — была, например, группа «Шакура», это, понятно, от Тупака они взяли. Они всякие истории рассказывали, что мама Тупака типа на них в суд подала за сэмпл из песни Тупака, всякую такую чушь (смеется). Мы над этим глумились — это еще один наш вектор был, глумиться над смешными рэперами, над движением R&b. Сейчас словом «R&b» это никто не называет, а тогда это было модно — все ходили в этих кепках с прямым козырьком и с цепями, даже в Братске были такие люди. Мы над ними угорали.
Первые концерты мы делали сами — наш первый концерт назывался «Другой рэп», это означало, что мы были представителями «другого» рэпа, хотя в Братске вообще не было никакого (смеется). Мы арендовали актовый зал в доме детско-юношеского творчества — там сидячие места были, шарики какие-то на сцене. У нас еще песен не было, а мы ходили развешивали самодельные афиши — вот, «Другой рэп», вот кто будет выступать. Я тогда говорил: «Меня можете не писать — какой смысл себя писать на афише, если вас никто не знает?» Человек, наверное, тыща собралось, люди с мамами приходили — видать, у людей была потребность сходить на концерт, а больше в Братске ничего не было. Парень, который это организовывал, потом жалел, что такие дешевые билеты сделал — миллионером мог бы стать, говорил. Я этот концерт плохо помню — у нас тогда было всего две песни, мы их почти не репетировали, я когда вышел на сцену, текст забыл в середине песни. Полный провал был, короче (смеется). Потом, через год где-то, мы в этом же зале организовали «Другой рэп-2». Там у нас уже и песни были, и шоу было смешное — была местная братская команда, которая делала как в шоу «Чудаки», мы их позвали, они там туалетную бумагу в зал бросали, задницы себе поджигали.
Еще у нас была презентация альбома в клубе. Мы приехали к клубу, он назывался «Муха» — у него почему-то была слава гей-клуба, хотя это глупость, конечно. Я перед концертом порылся дома по полкам, нашел какие-то пальто старые, шапки, тельняшки — и вот мы выступали в ночном клубе во всем этом. Мы поем наши песни про бомжей, а на колонках танцуют полуобнаженные гоу-гоу танцовщицы. Жалко, что нет оттуда ни видео, ни фотографий.
ОТКУДА ОН ЕГО ВЫГНАЛ, ГРУППЫ-ТО КАК ТАКОВОЙ НЕ БЫЛО
Всю музыку нам делал Рома Чудо, а он вдохновлялся всякими непонятными для нас на тот момент группами. Он нам расширил все горизонты в какой-то момент. Мы-то слушали всяких фифти-сентов, а он где-то брал какие-то андеграундные команды, всякий необычный джаз и сэмплировал именно такую интересную музыку. Поэтому Скул называл нас «джаз-рэп». Еще нас называли «бомж-хоп». Мы записали два альбома, оба в 2008 году — они стали популярны в интернет, люди себе добавляли наши песни, люди в Братске стали нас узнавать, говорить: «О, вы же из группы "Коба Чок"».
Мы планировали записать третий альбом, но все не могли найти общий язык. Роме Чудо перестали нравиться наши темы: «Зачем мы поем про эту чернуху, давайте нести людям праздник». А мы не понимали — для нас это было смешно, грустно, но смешно, трагикомедия такая. Скул до этого участвовал, тоже сочинял песни, но ничего не придумывал — все идеи были мои или Ромы Сита. К третьему альбому он решил, что тоже будет приносить свои идеи — а они было неподходящие для «Коба Чок», какой-то пожарник там поцеловался с елкой, сюр какой-то. Роме Чудо это не нравилось, и Скул ему тоже не нравился, и он сказал: «Все, Скул больше не в группе "Коба Чок"». Непонятно даже было, откуда он его выгнал — группы-то как таковой никакой не было, просто мы собирались по воскресеньям и что-то записывали.
Скул ушел, занялся своими делами. А Рома Сит уехал в Иркутск жить. Мы с Ромой Чудо остались в Братске, но между собой особо как-то не общались. Третий альбом как-то все не получалось записать — времени не было, идеи приходили какие-то не те. Потом Скул сделал свою группу «Бухенвальд флава» смешную — это же юмор, кто-то, может, не вкупается в это, но они ее сделали как юмор. И она неожиданно стала популярной. Такой киношный мотив — «Коба Чок» его выгнал, и он стал еще круче.
«Зачем мы поем про эту чернуху, давайте нести людям праздник».
В 2017-м я был в Москве на концерте группы Kiss и решил встретиться со Скулом. Написал ему, он мне написал: «Приезжай на станцию Чертаново». Мы встретились, пили всякие лимонады, и он такой: «Говорят, что здесь рядом, на станции Чертаново, живет Пелевин». А у меня давно была такая идея песни про писателя, который очень известен, но скрывает свою личность, как Пелевин или Кастанеда. И однажды он идет в магазин за мороженым, а его машина сбивает, ну, или еще с ним что-то случается. И вот он встает, весь в соплях, а его малолетки всякие снимают на телефоны — и так он становится вирусным видосом в интернете, бомж-сопля. Он известный писатель, пишет книги гениальные, а прославился как герой мема, бомж по кличке «Сопля». Я рассказал Скулу про эту идею, и мы решили вместе сделать эту песню именно про Пелевина. А потом подумали, что можно сделать реюнион группы «Коба Чок».
Мы написали Роме Чудо, он был не против, Скул был не против. Но потом все опять стали какие-то занятые, Роме Чудо опять не нравилось, какие мы тексты пишем, и все опять заглохло. А в 2018-м прилетел Сит, и мы с ним записали вместе песен, хотели сделать совместный альбом Ромы Сита и «Сашиной плеши». А потом я ехал в такси и подумал: «А почему бы не обозначить это как группу "Коба Чок"?» Музыка там все равно Ромы Чудо, которому давно пофиг на этот «Коба Чок», да и Скул явно не будет против. Так и получился этот третий альбом.
Когда умер Рома Чудо, это было вообще неожиданно. Мне об этом сообщил друг детства, не из музыкальной тусовки — слышал, говорит, что Рома Чудо умер? Говорят, спрыгнул — да не мог он спрыгнуть, у него совершенно другое мировоззрение было, так что что там с ним случилось, до сих пор загадка. Я был шокирован, сложно было поверить. Мы потом собирались записать ему трибьют — Скул организовал целый чат, наприглашал туда каких-то популярных рэперов, но в итоге мы только втроем что-то записали. Скул сделал какой-то кавер, я написал песню «О, мой панк», а Сит песню «Координаты чудес». Вот так. А когда Скул умер, это тоже было неожиданно, но в то же время он ведь постоянно умирал — создавал вокруг себя инфоповоды такие, то у него передозировка, то его убил кто-то. Когда мне в этот раз написал, я подумал, что это опять какая-то утка. Еще я понял, что обе эти новости услышал на двух разных своих работах, но в одном здании. Вот такое совпадение странное. Полгруппы уже нет.
Я И САМ СЕБЯ РЭПЕРОМ НИКОГДА НЕ СЧИТАЛ
После того, как группа «Коба Чок» разбежалась, я переехал в Иркутск, а Рома Сит вообще уехал в Ирландию по какой-то программе. Я подумал, что надо делать что-то свое, и придумал проект «Всюду» — песни в нем должны были быть не придуманные, а более личного толка, обо мне. Я смотрел интервью Петра Мамонова, и он там говорит: «Люблю придумывать новые слова. Вчера, например, придумал слово "позавсюду"». Я думаю: «Блин, это же офигенное название для группы!» А потом шел на работу и подумал: «Зачем "позавсюду", если можно просто "Всюду"?» Угарное же имя для рэпера — рэпер Всюду! (смеется)
Так я стал рэпером Всюду — сочинял какие-то песни, за пару лет сочинил альбом, который назвал «Нигде». Отправил этот альбом на лейбл 299 Records, был такой андеграундный лейбл в Москве, и мне говорят: «Да, круто, давай выпустим это на дисках». Я думаю: «Ничего себе, на дисках — так просто, так сразу!» Музыку я брал у Ромы Чудо, на тот момент он еще давал свою музыку бесплатно (усмехается). Он же как делал — он мог за день десяток битов сочинить, у него этих битов было миллион где-то. Он в какой-то момент стал просто в свободный доступ их выставлять — я был недоволен, говорил ему: «Ты давай их нам сначала, чтобы мы выбирали самое офигенное для группы!»
Альбом «Нигде» я писал под конкретные биты, которые сам отобрал — Рома Чудо не хотел его делать, ему не нравилось то, что я там читал, я его уговаривал свести мне этот альбом, даже деньги какие-то предлагал, а, может, и давал, не помню уже. В 2012-м он кое-как его свел — альбом я написал в 2011-м, и он его год сводил. Я знал, что он может свести альбом за вечер, но он почему-то не хотел этого делать (усмехается). Я отправил альбом на лейбл, и мне там говорят: «Да, все отлично, выпускаем — а пока альбом не выйдет, его нельзя никуда в сеть сливать».
В результате альбом выходил еще год, вышел только в 2013-м. За этот год мне альбом настолько уже стал противен, что я уже сам не хотел, чтобы он выходил. Отклика никакого не было, а если и был, то какой-то сплошь негативный. На цифровых площадках его нет — не знаю, работает ли еще лейбл 299 Records, может, у них еще остался тираж. Сам я его не хочу никуда не заливать — мне не нравится, как он записан. Я тогда только начинал что-то делать самостоятельно, и там все как-то стеснительно, скомкано, второпях. Слышно по голосу, что я стесняюсь как-то, не верю сам тому, что произношу. Хотя со временем ко мне начали подходить люди и говорить: «Зачем ты свою "Плешь" придумал, вот же у тебя был классный проект?» Где вы раньше были, думаю.
Со временем ко мне начали подходить люди и говорить: «Зачем ты свою "Плешь" придумал, вот же у тебя был классный проект?» Где вы раньше были, думаю.
После выпуска этого альбома муза рэперская меня как будто покинула. Я ничего не мог сочинить — ничего не получалось, какие-то обрывки, ерунда. А в 2015-м у меня были проблемы со здоровьем, я пошел в больницу, меня направили к одному врачу, потом к другому, потом к хирургу, хирург удалил мне что-то и говорит: «Ну, сейчас была биопсия, приходите через неделю». Я говорю: «Ок», а дома думаю: «А что такое биопсия? Надо почитать». Гуглю, а это что-то, связанное с онкологией. У меня, короче, как все упало. И я задумался, что если я щас буду помирать, то ничего после себя не оставлю.
В каком-то порыве я сочинил за неделю целый альбом, и так появилась «Сашина плешь». Я работал тогда барменом в ночную смену — ночью мало людей, и я брал корпоративный ноутбук и писал в нем тексты. Потом я подбирал у Ромы Чудо биты в его группы «Вконтакте», дописывал еще какие-то песни, но в целом весь альбом «Кипятильник для молока» был написан за неделю под влиянием вот этого страха скорой внезапной кончины. Со временем я понял, что все альбомы «Сашиной плеши» пишутся так, под влиянием сильного эмоционального переживания. Последние пару лет я жил, и у меня вообще ничего не писалось. А потом произошли некоторые события, и я уже два альбома написал — один уже выпустил, второй дописываю.
С рэп-сообществом я вообще никак не контактирую — у меня нет и никогда не было никаких друзей-рэперов. Да я и сам себя рэпером никогда не считал — я больше текстовик, что ли. Я четверостишья пишу, у меня даже паблик под это отдельный есть. Рэп — это же целая культура, я вообще к ней никак никогда не относился. Я больше какой-то панк домашний (усмехается). Вот я сочинил альбом «Сашиной плеши», выложил его в интернет — ну, Скул к себе репостнул, потому что у нас на этом альбоме была совместная песня, еще кто-то репостнул по моей просьбе, и все, больше никто про это ничего не знал.
А потом я сидел как-то на работе в баре и увидел в продаже кассеты группы «Шумные и угрожающие выходки». А я в принципе собираю кассеты, музыка мне понравилась, и я написал человеку, который занимался их распространением. Он мне отвечает: «Так они приезжают в Иркутск, можно пойти и на концерте кассету купить». Как это, думаю, какая-то никому не известная группа едет в тур, как это вообще возможно? Я пишу Егору из группы — а я еще пьяный, смелый был — и говорю: «А можно у вас на разогреве выступить?» Он говорит: «Да, конечно, приходи — песни у тебя нормальные, выступишь». И вот таким образом я влился в иркутскую панк-тусовку.
В Иркутске есть панк-гараж «Глотка», я стал там выступать. Это там появилось определение «Слишком панк для рэпа, слишком рэпер для панка». Я не могу выступать на рэперских концертах, потому что для них я какой-то слишком необычный, крикливый. И на панковских концертах это странно, когда я между какими-нибудь металкорщиками пою под свои инструменталы. Ни там, ни сям. Я когда шел в «Глотку», было страшно — «панк-гараж» звучало страшно, представлялись какие-то скинхеды и разборки, а я туда шел с рэпом своим. Еще же Скул есть — у него песни были, как сказать, правонационалистического такого толка, хотя он это так глумился; все будут думать, что я его друг. Мне было страшно идти в этот гараж, я думал, меня там зарежут панки с ирокезами какие-нибудь. Но меня приняли на удивление тепло, всем понравилось, стали регулярно звать. Прикольно.
Рэп — это же целая культура, я вообще к ней никак никогда не относился. Я больше какой-то панк домашний.
ПОЧЕМУ-ТО Я РЕШИЛ, ЧТО ВОТ ЭТИМ ЗАНИМАЮСЬ
Прослушивания у меня смешные — стримингами я сам никогда не занимался, это если и было, то это делали другие люди, может, им это какие-то копейки и приносит, кто его знает. Мне просто люди иногда присылают деньги, говорят: «Давай я тебе помогу, хочется поддержать проект» — бывало, что даже нормальные суммы присылали пару раз. Прожить на это, конечно, нельзя, но иногда какие-то копейки падают. В туры я пару раз тоже ездил — немножко, но заработал, было приятно.
После альбома «Преимущество зануд» у меня была мысль, что я как будто занимаюсь чем-то не тем. Что я почему-то решил, что я вот этим занимаюсь, но это меня никуда не приводит, тормозит только, я никак дальше не развиваюсь. Вот у меня есть паблик, в котором 600 человек, и я этим как будто горжусь — я его удалил, чтобы на нем не фокусироваться; нет у меня никакого паблика, я просто живу дальше. Возможно, я думал тогда, что больше ничего не буду сочинять. Зачем я этим занимаюсь, для кого, для чего — сочиняю какие-то песни для пяти человек. Ну, я для самого себя это делал — мне кажется, я основной слушатель своего творчества. На новом альбоме у меня 700 прослушиваний в ВК — думаю, штук 500 из них сделал я сам (смеется).
А потом мне написал парень из Томска, Иван Чеботарев из группы «Копка земли» — не хочешь, говорить, написать что-нибудь, я тебе могу инструменталы сделать. Ну, говорю, давай попробуем, может, что-нибудь сочиним. Он мне начал пачками присылать инструменталы, и у меня снова началось. Тогда как раз было эмоциональное потрясение номер три для «Сашиной плеши» (смеется) — на новом альбоме все песни о неизвестности, о потере дома, что мне больше некуда идти.
А потрясение номер два — это был альбом «Чемодан без ручки»; тоже были всякие события неприятные, но там все по песням можно услышать, не буду описывать. А альбом «Преимущество зануд» был экспериментальным. Я попросил одного человека записать мне партии ударных и почему-то решил, что буду под них читать. Он мне скинул штук десять партий, я под них записал тексты, а потом отдал все это Дмитрию Абдусалямову из группы «Дневная доза дискомфорта» — мол, вот ударные, вот вокалы, накладывай все, что хочешь. Так был сочинен этот альбом. Я его записывал дома — в соседней комнате была теща, и я чуть ли не полушепотом все записывал на плохой микрофон. Там слышно, что я достаточно стеснительно его исполняю, не в своем типичном «сашино-плешевском» стиле, с криками и визгами. Новый альбом «Сокрытый во второстепенном» был с трип-хоповым каким-то оттенком — а на следующем я попросил Ивана набрать какого-то авангардного джаза, все вот эти скрипы, визги, саксофоны. Авангардно-джазовый звук такой будет, и песни более наглые будут, хулиганские. Думаю, к концу лета он будет уже готов, или к осени.
1096
21 Июля 2023
Материалы по теме