Поем песню травмы: 10 альбомов октября

На втором альбоме томский коллектив немного расширяет свой метод работы. Если раньше их можно было более-менее точно описать через идею «пост-рок с солирующим саксофоном», подразумевая размашистые линейные композиции, терпеливо развивающиеся практически по принципу прилива-отлива, то на «Танце» все становится немого интереснее. Во-первых, расширяется жанровый диапазон — в музыке «Немого» находится место и глубоководному эмбиенту, и почти что метализированным резким риффам, и едва ли не смус-джазовым красивостям. Во-вторых, с композиционной точки зрения новая музыка развивается куда менее предсказуемо — титульный трек, к примеру, за свои 15 минут успевает несколько раз довольно радикально сменить направление, заскакивая сразу на все жанровые территории, осваиваемые на альбоме. То есть «Немой», не особо отходя от своего базового звучания, полюбившегося нам на альбоме «Ураган», находят способы сказать свое по-новому.

Текучий хонтологический эмбиент от Александра Пустынского. Альбом с интересной историей — в основе коллекция кассет, которую Александру передал один из коллег по работе; каждый трек так или иначе отталкивается от фрагмента записи, взятого с тех кассет. Ключевые слова, конечно, «так или иначе» — речь совсем не о сэмплировании классического хип-хопа, где узнавание удачно подобранного отрывка музыки было половиной смысла маневра. По опыту описания творческого пути проекта Ajokki мы знаем, что Александр прекрасно умеет работать и с композицией, и с мелодией — но здесь он ставит перед собой немного другие творческие задачи. Этот альбом — такая исследовательская работа в области того, как можно трансформировать звук, сохраняя в нем какое-то минимальное эмоционально распознаваемое содержание. Цельных кусков узнаваемой музыки тут практически нет — есть сменяющиеся волны звука, мерцающие и переливающиеся, будто солнечные лучи, увиденные снизу сквозь поверхность воды. В каких-то частях это звуковое полотно (альбом поделен на одинаково названные отрезки одинаковой длины) становится мрачнее, в других, наоборот, порядком светлеет, но эти изменения — максимум подсказок, которые музыкант готов нам дать. В принципе этого достаточно — опознать, что лежит в основе того дрейфующего звукового облака, что осторожно или угрожающе тебя обволакивает, может, и не выходит, но почувствовать что-то от этого процесса вполне можно.

Шумный и заковыристый нойз-рок на двоих, для гитары и барабанов. Записано так, словно эта музыка спонтанно и несколько спазматически рождается прямо здесь и сейчас в каком-то пыльном и неуютном подвале. Голоса едва пробиваются сквозь гитарно-барабанный шум, песни за две минуты успевают по несколько раз сменить направление, то нащупывая какой-то колченогий, подземно-переходный грув, то выруливая в ломаную атональность, то впадая в шумовые припадки. Под занавес на пару минут в гости заходит Лена Кузнецова из «Позоров». «Осадок» — очень точное название; здесь действительно присутствует что-то химическое, какая-то едкость, коррозия, причем в обоих направлениях, как процесс, сделавший это звучание таким, какое оно есть, и как эффект, который оно оказывает на слушателя.

Новая вывеска для старых знакомых — когда мы встречались с этим новосибирским коллективом в прошлом году, он назывался West Air, а теперь вот развернулся с запада на восток. Не сказать, что в музыке теперь сильно слышны какие-то азиатские влияния, но поменяться она действительно поменялась. Если West Air практиковали такой тяжеловесный в своей кондовости песенный блюз-рок в духе рубежа 80-х и 90-х, то Sahalin сигнализирует, что его участники с тех пор успели изучить практики адаптации такого мелодичного поп-рокового звучания к XXI-му веку и научились сами их применять. На новом мини-альбоме поют песни, по которым по-прежнему слышно, что свою жизнь они начинали под гитарные аккорды, но оформлены они по большей части куда живей и летучей, чем раньше. Тут есть и легкомысленный прыгучий поп дискотечных повадок, и около-балладный поп-рок про чувства и сомнения в духе какой-нибудь группы «Корни», и бодренький рочок про мужскую дружбу. Помогает делу и то, что к Михаилу Малахину с его хрипловатым, чуть придушенным пост-гранджевым вокалом присоединяется бэк-вокалистка Ольга Лузина, периодически даже выходящая на авансцену. Этот увеличивающийся диапазон жанров, интонаций и голосов, а также новообретенная легкость походки группе порядком идут; еще бы избавиться от регулярно проскакивающей в текстах мизогинии, и было бы совсем красиво.

Иркутский музыкант Дмитрий Абдусалямов продолжает исследовать шумный нойз-рок, выращенный на пост-хардкорной почве. Новый альбом — возможно, самый радикальный эксперимент Дмитрия с этой музыкальной формой; музыка, призванная бить наотмашь и царапать своими зазубренными краями, здесь замедляется, разъедается (ну вот опять) какими-то внешними воздействиями, становится тягучей и от того внезапно еще более мучительной. Это музыка не социальной, но персональной катастрофы, шумный и отчаянный дневник личности на грани распада, не способной найти утешения даже на таких базово «своих» территориях, как дом или собственное тело. Социальное тут, впрочем, тоже вполне имеется (см. «Пятна» или заглавный трек), просто Абдусалямов дает его из такой же глубоко персональной оптики, демонстрируя нам не столько какой-то общий диагноз, сколько последствия социальной катастрофы на уровне того, по кому вдарило сильнее всего. В общем, да, альбом получается, мягко говоря, нелегким, но в то же время с музыкальной точки зрения Абдусалямов находит все более интересные и разнообразные способы воплотить свое мрачное видение. Титульный трек уходит во что-то вроде абстрактного хип-хопа, среди привычных нойз-роковых шепотов и воплей периодически встречается чистосердечное (хотя вряд ли менее пугающее) пение, а под занавес тут имеется отчаянно-шумный кавер на Меладзе — который после всего, что ему предшествовало, трудно интерпретировать иначе, кроме как злым приговором подходу «по*уй, пляшем». Короче, работа вышла сильнейшая, но легко понять каждого, кому продраться сквозь такой концентрированный мрак будет непросто.

Важная дата — группа «энергия*», вместе с которой отправился в свое извилистое и насыщенное творческое путешествие омский музыкант и наш большой друг Дмитрий «Крамб» Лапутин, отметила в этом месяце свое 20-летие. Юбилейный альбом застает дуэт упрямо следующими за все той же трикстерской путеводной звездой, что вела их и раньше — потенциально злободневное название (для использования которого всерьез участники родились все-таки поздновато) ехидно деконструируется в треклисте, а сам альбом длится аж шесть часов. За годы неутомимых экспериментов «энергия*» перебрала кучу самых разных подходов к своему звучанию, и на «Афгане» они обращаются в первую очередь к чему-то вроде живого, постоянно трансформирующегося шумового эмбиента. У музыкантов получается выдерживать интересный баланс — с одной стороны, это музыка долгих и масштабных музыкальных жестов, растягивающихся порой дольше десятка минут; с другой, на длинной дистанции в ней нет никакой статики, она дышит, пульсирует, претерпевает разные изменения, внезапные и не очень. Скажем, номер «Перекидывая Афган» начинается со звенящих гитарных аккордов, которые сначала разнимаются на составляющие, потом постепенно исчезают под слоями электронных звуков, из которых еще минут через 10 вдруг выплывает торжественный орган. Этакая жовиальность музыки порядком бодрит — хотя, скажем честно, нужно обладать недюжинным терпением, чтобы осилить альбом длиной в шесть часов.

Лихой междугородний дебют, выполненный в ключе стремительного и напористого мелодичного пост-хардкора. «Опад» подходят к своему жанру как к музыке, постоянно рвущейся вперед, в связи с чем сами исполнители не особо планируют стоять у нее на пути. У пост-хардкоровых музыкантов бывает такое несколько искаженное понимание, в рамках которого считается, что чем сложнее композиция будет изломана, тем лучше — чтобы были постоянные смены ритма, новые партии и части, все такое. У «Опад» такого немного — им скорее хочется схватиться за мчащийся во весь опор рифф или разогнавшуюся мелодию и держаться, пока можно. Это громкая, тяжелая, быстрая и ни капли не стесняющаяся своего тонизирующего воздействия музыка — если вам хочется под их музыку прыгать изо всех сил, вскинув руки, «Опад» совсем не против, им этого и надо.

Повороты отечественной истории 2022 года заставляют некоторую часть соотечественников воспринимать все то, что у нас было до февраля месяца, в несколько ностальгическом ключе — вот, мол, оказывается, и у нас была прекрасная эпоха, о чем мы не подозревали, пока она не закончилась. Кузбасский дуэт спешит напомнить — чушь, ничего прекрасного там не было. «Это не значит, что нам было плохо, это значит, что нам было по*уй», — объясняют они свой тезис в титульном номере. Для передачи этого сообщения «Эрогуро» пользуются языком электро-спазматического индастриала, музыки, существующей будто бы в вечном моменте передоза, информационного, наркотического, чувственного, шумового, всякого. Здесь в песне постоянно происходит в разы больше, чем было бы достаточно — параллельные вокальные партии перекрикивают друг друга, разъяренно жужжат синты, темп переходит в галоп, в гитарную грязь вгрызаются драм-н-бейсовые ритмы, звуковую ткань разрывают помехи, глитчи и шумы. При этом лирический герой в эпицентре этой пляски осатаневшей синтетики и гиперстимуляции все равно остается вечно неудовлетворенным и как бы отключенным от нормальной чувствительности — почувствовать хоть что-то получается только через гормональную встряску наркотического прихода или селф-харма. Так точно ухватить это бесящее вечное сочетание внешнего «пере-» и внутреннего «недо-», от которого никак не получается увернуться — большая творческая удача.

Хорошая смысловая пара к предыдущему альбому — шумовой абстрактный хип-хоп, начитанный максимально сомнамбулическим голосом примерно из той же позиции внутреннего «недо-», о которой идет речь выше. Это музыка, существующая в каком-то миллиметре от распада — булькающая и попискивающая электроника тут выдерживает какой-то более-менее постоянный ритм как будто бы из последних сил, а чтец пробирается через эти звуки, словно бесконечно утомленный путешественник через заросли, которые у него уже почти не осталось сил раздвигать. Разобрать конкретные слова не всегда удается — голос иногда делается то тише, то громче как будто бы рандомно — но общий посыл считывается и так, общая фактура саунда выходит выразительней конкретных слов.

«Мьюзик фо селф дестракшн» — так называется один из треков на новом альбоме кемеровского рэп-исполнителя, музыка для самоуничтожения. Это, в общем, еще одна история про лирического героя, бьющегося в клетке безысходности своего существования — «Я тут заперт, как обитатели кунсткамер». Интересно рассматривать, как по-разному можно воплощать плюс-минус тот же нарративный посыл — у «Осадка» бьется в конвульсиях гитарный скрежет (а у «Дневной дозы» уже перестал), «Эрогуро» наводят индустриально-электрического хаоса, «Юеш Тес» уходит в электронную абстракцию. Tod von Marseille и его битмейкеры пользуются для тех же целей способностью хип-хоповых битов к такому угрожающему утробному гудению — здешние мрачные треки построены вокруг таких вот пульсирующих низов, и это отлично работает на общую упадническую атмосферу.