Пианино горит: 18 альбомов мая

Пятый альбом группы «Сруб» назывался «Песни злых цветов» — а сегодня, шесть лет спустя, одна из песен их одиннадцатого альбома называется «Молитвы злых цветов». К одним и тем же понятиям «Сруб» возвращается частенько — через пять лет после дебютной записи «По грибы» у них появилась песня «По ягоды», плечом к плечу с песней «Черная весна» стоит «Ожидание черной весны». Не сказать, что все эти годы в творческой вселенной коллектива Игоря Шапранского, выбравшего своим базовым языком соединение готического пост-панковского звучания с вокальными подходами, темами и атмосферой русского фольклора в некоем обобщенном его понимании, совсем ничего не менялось. Были альбомы, которые больше клонило в гулкое фолковое звучание, были и эксперименты с утяжелением и заходами в натуральный блэк-метал, как прошлогодняя «Скверна». Но в то же время на новом альбоме «Сруб» снова возвращается лет на шесть-восемь назад, к тому же нервно-плясовому (в том смысле, в котором можно называть плясовыми, скажем, Joy Division или Gang of Four) компактному звучанию, которое когда-то заработало им оценки вроде «посконного русскоязычного пост-панка» или «адептов оккультного пост-панка». По мере продвижения вглубь альбома сложно избавиться от ощущения, что тропинки, по которым «Сруб» пробираются сквозь свои потайные леса и болота — те самые, что давным-давно были протоптаны ими самими. Особенно если почитать тексты, которые как будто сочиняются методом перебирания и перетасовывания одних и тех же бесконечно повторяющихся образов — сыра земля, черная весна, сказки тайных лесов, черти сошли с ума, повалились кресты, вот это все. Может, это странно желать от 11-го альбома на 9-м году жизни какой-то свежести, но ее отчетливо не хватает.

Если прямо придираться к значениям слов, то гротеска в творчестве группы «Гротеск» не сказать, чтобы много. На своем четвертом альбоме омичи придерживаются формата условного русского рока, с акцентами на ненавязчивой музыкальной виртуозности и серьезности поэтического месседжа текстов, что называется, «на подумать». Временами от «Первого встречного» можно получить заряд той же нервной энергии, что пульсировала в первых альбомах группы «Сплин», временами за около-фольклорными аранжировкам мелькают призраки группы «Аукцыон», временами начинаются чуть ли не романсы — по мере развития дел на альбоме все более ключевую роль начинает играть фортепиано. Можно, конечно, сказать, что «Гротеск» работает в порядком устаревшей на сегодняшний день музыкальной парадигме — но в то же время работают они в ней честно и любопытно, пытаясь не столько вальяжно топать по тропинкам, давным-давно проложенным другими, сколько нащупать какой-то собственный путь. К примеру, альбом венчает номер с тяжеловесным заголовком «Новое время», который при этом оказывается меланхоличной и легкой композицией для солирующего фортепиано — и то, как «Гротеск» выскальзывают здесь из-под тяжкого гнета собственной серьезности, дает надежду на то, что они на правильном пути.

Славный и злобный дебют — нойз-панк от участников группы The Ear, нервный, ершистый, вздорный, задиристый. Четыре бронебойных, напористых номера короче трех минут для рокочущего баса, осколочной гитары и хриплых воплей, лаконично высмеивающие разные актуальные проблемы сегодняшнего дня, в основном в области всевозможных неравенств — между регионами («Все наши гребаные проспекты стоят как один сантиметр Москвы»), между полами («Нетфликс опять показал мне женщину, не хочу видеть женщину, я хочу есть, я хочу есть!»), между расами, ну, и так далее. Для полноценного социального высказывания «Встал упал» слишком резки и обрывочны, но внутри собственного творческого подхода все складывается очень органично — короткие язвительные наблюдения, выкрикиваемые хриплым голосом, отлично встраиваются в злую, шершавую, шумную музыку.

Художественный электронный альт-поп слэш хип-хоп, целящий в такую тягучую ноту экзистенциального отчаяния. «Все мы осколки старых звезд, но больше остатки еды в холодильнике», — этот дневник борьбы чувствующего человека с поедающей его заживо энтропией окружающего мира, наполненного болью, ужасом и несправедливостью, регулярно балансирует между отчаянием и самоуничижением, но в то же время периодически умудряется находить в своем состоянии и нотки болезненной и щемящей красоты. Музыкально Егор Третьяков схожим образом балансирует между жанрами и интонациями, то поддавая индустриальной жесткости, то уходя в романтично пульсирующий синти-поп, но в любой интонации его музыка остается живой и изобретательной, ловко сделанной и эмоциональной.

Очаровательно-незамысловатый инди-рок от молодой омской группы, дебютировавшей в прошлом году. Три песни о том, что это такое — молодость, которая еще продолжается, но уже ощущается, как что-то, что неотвратимо вскоре закончится. Причем «Вещи» пробуют глядеть на эту тему по-разному, и со светлой меланхолией, и с бесприютной тоской. Сыграно все максимально просто, на какой-то общей территориии между корневым американским инди конца 80-х и простодушным русским роком дворовых аккордов а-ля группа «Жуки» (это у которых села батарейка). Музыки, которая звучит примерно (а часто и практически точно) так, у нас вполне хватает — но «Вещи» подкупают своей шершавой юношеской искренностью.

Красноярец Александр Михайлов, он же рэпер Якудза01, он же художник D3mark0, регулярный гость соседней колонки «Синдром Стендаля» — творец довольно плодовитый. Каких-то полгода назад мы писали о его последнем релизе, в который входило три десятка номеров, как у него уже готов новый, еще на два десятка песен. В принципе, одно из объяснений такой скорости и плодовитости — постмодернистский подход Михайлова к тексту, в рамках которого он собирает ироничный наколеночный хип-хоп из развернутых комментариев о том, как вообще делать ироничный наколеночный хип-хоп. Это, впрочем, только один из приемов в репертуаре Михайлова, готового превратить в трек практически все, что угодно — описание бытовой сценки из прогулки по Питеру с супругой, приветы коллегам по художественному цеху, поход на кухню за едой, рассказы о том, какие плагины помогают записываться, или в какие игрушки можно играть, ну и так далее. В музыке тут тоже происходит много чего интересного — приветы сибирскому панку соседствуют с трэпом, за вальяжным саксофоном включается индустриальный шум, «Собачий вальс» встречается с драм-н-бейсовыми ритмами. Понятно, что это все скорее такая веселая игра в музыку — но, честно говоря, при таком уровне лихой изобретательности и абсолютной свободы уже плевать на то, насколько серьезно или несерьезно автор подходит к собственному творчеству.

Блюз в этом заголовке стоит трактовать скорее как настроение лирического героя, нежели как музыкальный стиль. Блюзу дальневосточное трио предпочитает мелодичный гитарный альт-рок, в котором уровень мелодичности и уровень гитарной тяжести выдержаны примерно в том же соотношении, как у кого-то вроде Lumen или «Animal ДжаZ». Важно, что мы обозначаем не столько прямые ролевые модели, сколько соратников и товарищей по духу — у SpaceBox вполне имеется свой собственный почерк, собственный рецепт музыкального коктейля, благодаря которым их не так-то просто засунуть в понятный ящичек с понятной биркой. Для поп-панка у них подходящее мелодическое чутье, но многовато клавишных и тяжеловаты гитары; для вступления в ряды более тяжелых жанров, наоборот, слишком уж все мелодично. Или, может, мы просто отвыкли от того, что рок-песня вообще-то вполне может быть по-хорошему прилипчивой и мелодичной — скажем, номер «Бумажные самолеты», снабженный абсолютно неотразимым припевом (который отказывался покидать голову вашего обозревателя дней пять), в былые времена, когда у нас (кхе-кхе) еще было музыкальное радио и музыкальное телевидение, вполне мог бы вырасти в полноценный рок-хит. В общем, SpaceBox играют рок для тех, кто не стесняется выползать из субкультурных рамок в просторные и светлые пространства широких поп-жестов и цепляющих мелодий — и делают это довольно-таки классно.

Коллективный сборник омско-тарского хип-хоп-объединения Values Gang. Кажется, площадку коллективного альбома участники воспринимают как возможность размяться и немного пошалить, подходить к музыке не так серьезно, как на собственных альбомах. За комически-невоздержанным фонком следует комический техно-поп-номер, залитый слоями автотьюна, бахвальский нарратив о достижениях с припевом «Это все потому, что ты тупил, а мы делали» (и милым приветом отличной тарской галерее «Сугроб») встроен в истекающий истомой романтический минус, грязные басы соседствуют с проникновенными фортепианными аккордами. То есть ребята из Values Gang еще и используют сборник для демонстрации своего диапазона — типа, смотрите, мы можем вот так, вот так и вот так.

«Во взрослую жизнь торопясь, так и не нашли мы себя», — второй альбом тюменского эмо-панк-квартета задается привычными для жанра жизненными вопросами неотвратимо уходящей молодости, приобретения опыта и нахождения своего пути. Музыка, с одной стороны, столь же моментально узнаваема по общему своему устройству и соответствию эмо-панковской парадигме — с другой, в это узнаваемое звучание «Эйджизм» впрыгивают не только с огоньком и задором, но и с изрядной долей изобретательности. Их музыка бежит вприпрыжку, скачет и спотыкается, успевая на бегу постоянно немного перевыполнять обязательную программу — по сложности простроенных песенных структур, по общей энергичности.

Аудиомастерская «Квартира» — проект, декларирующий своей целью развитие новосибирской музыки. Под одной вывеской тут объединяется лейбл, издающий музыку, студия, репетиционное пространство, образовательные программы, живые выступления, коллективные разборы музыки и многое другое. Один из флагманских проектов мастерской — шоу «Хитзавод», в рамках которого авторы «Квартиры» сочиняют в прямом эфире песню для кого-то из новосибирских исполнителей. Перед нами — первый итоговый документ этого проекта, сборник из пяти песен, написанных на шоу. Если смотреть на безжалостные цифры, то словечко «хит» проекту пока на вырост — даже в рамках этого обзора (даже не считая группы «Сруб»), «Хитзавод» на момент написания текста далеко не лидирует по прослушиваниям. Будем воспринимать это как декларацию намерений — здесь звучат пять бодрых и пузыристых поп-треков, которые активно пытаются понравиться самым разными способами, принятыми в современной поп-музыке. Для Артема Юрьева авторы «Хитзавода» сочиняют романтичный нововолновый номер, для Саши Акелы ваяют динамичный и сумрачный поп-хаус, а Марии Панариной достается игривый регги-поп (хотя к мужчине-автору, который пишет для девушки-исполнительницы песню с припевом «Я тебе сегодня дам», есть вполне закономерные вопросы). Самое интересное в «Хитзаводе» — именно его диапазон, понимание, что все эти разнонаправленные песни сочинили практически на ходу одни и те же авторы. Вполне возможно, что, если поставить им задачу поработать над песней не сорок минут прямого эфира, а немного подольше, у них может получиться не просто набор очаровательных безделиц, а по-настоящему мощное поп-высказывание.

Почему пианино на обложке одновременно горит и тонет, думается, никому отдельно объяснять не надо — возможностей для интерпретации подобного образа в нашей повседневной жизни в последнее время с избытком. В то же время ответ Андрея Торкунова из Sever Ga на брошенный ему этим образным горящим пианино вызов не сказать, что очевиден — он садится за это пианино и играет, играет тихо и медленно, прилагая ощутимое творческое усилие для того, чтобы превратить момент хаоса, тревоги и разрушения в момент тихой красоты. Фортепианные пьесы, населяющие этот альбом, сознательно скромны — часто возникает ощущение, что ты слушаешь не столько авторские композиции, сколько полевые записи, фиксирующие творчество прямо в процессе его создания. Это ощущение, впрочем — результат очень точной и ненавязчивой работы музыканта со звуком. С одной стороны, Торкунов подчеркивает тактильность музыки, фиксируя не только звучание фортепианных струн, но и звуки нажатия клавиш, добавляет звуки комнаты или дождя, создает эффект звучания будто бы из другой комнаты. Наряду с этими приемами, подчеркивающими иллюзию спонтанности, нахождения этой музыки в каком-то реальном физическом мире, обладающем определенными свойствами, тут есть и ходы ровно обратные — фортепиано в какой-то момент ненадолго накрывает волнами эмбиентного гудения, из ниоткуда выплывают торжественные струнные и уплывают вновь, инструментарий растет и ширится, впуская в композицию целый камерный ансамбль. Получается своего рода двойное творческое заявление — во-первых, да, протестом против хаотичной и сложной окружающей реальности вполне может быть и создание тихой, хрупкой, требующей пристального внимания красоты. Во-вторых, такой хрупкий, аскетичный, вроде бы максимально естественный минимализм вполне может быть глубоко и тщательно продуманным. Не сказать, что с этими мыслями мы не встречались до этого никогда в жизни, но на альбоме Sever Ga они тоже воплощены довольно убедительно и классно.

«Женщины и смерть» — такую неотразимую тему исследует в своем новом концептуальном альбоме проект новосибирской певицы Елены Осокиной. Исследует в основном через призму историй, рассказанных от лица героинь из самых разных закоулков мировой культуры, от мифов до сериалов, живших по тем или иным причинам в постоянной связи со смертью. Оформлены эти истории сумрачной и драйвовой электронной музыкой, впускающей в себя и индустриальный электроклэш, и около-хип-хоповые ритмы, и взвизгивающие заводящимися бензопилами синтезаторы. С одной стороны, за альбом «Эрешкигаль» можно многое успеть вспомнить, от группы Ic3peak до музыки Джона Карпентера и саундтрека к «Очень странным делам». С другой, у «Иштар» все-таки есть и какая-то сугубо своя интонация, с которой они упаковывают фантазии о внутренний жизни Бабы-Яги или титульной шумерской богини в хищную жужжащую синтетику. Этакая торжественная серьезность, будто они реально пришли на дискотеку проводить под ее пульсирующие ритмы какой-то хитрый ритуал.

Проект Михаила Кушина, музыканта довольно разнонаправленных интересов — скажем, в проекте Mimiko он вместе с вокалистом Дмитрием Коновым играет драматический синти-поп с оглядкой на 80-е, а в составе коллектива Vraja Dasein практикуется в солнечной музыке, которую можно было бы назвать «кришнаитский этно-поп». У его сольного проекта настроение практически противоположное кришнаитской блаженной расслабленности — тут пульсирует, шипит и скребется нойзовая электроника индустриально-экспериментальных повадок. Гудят тревожные басы, беснуются нарезанные в окрошку засэмплированные из дэт-металла барабаны, что-то орут искаженные цифровыми эффектами голоса, иногда переходящие на чтение зловещих стишков, музыка то скатывается в хэппи-хардкоровую молотилку, то в харш-нойзовую стену шума. Есть, впрочем, и периодические моменты тревожной красоты, как в номере «Создатель», в котором сквозь угрожающе вихляющий, но все же вполне ощутимый индустриальный грув плывет бестелесным призраком засэмплированный женский голос.

Второй альбом металкоровой команды. В этот раз Crime Ink., есть ощущение, пытаются больше доверять собственному груву — на новом альбоме ощутимо меньше работы с ритмом и структурой в таком специальном режиме «неконтролируемые конвульсии молотилки», подсмотренном в дэт-металле, который многим тяжелым группам видится синонимичным виртуозности. Благодаря такой коррекции подхода новые песни Crime Ink. как будто бы расправляют плечи, могут позволить себе более широкий и свободный шаг — и им это только идет на пользу.

Летучий эзотерический альт-поп с Дальнего Востока, сольный проект хабаровского музыканта Севы Лужански, участника отличной команды Rape Tape. В группе, играющей нервный нойз-рок, одновременно взвинченный и стоически минималистичный, музыкант отвечает за бас и шумы (и иногда за ударные) — тем интересней, что его сольный проект обитает в совершенно иных творческих измерениях. Это что-то вроде концептуального альбома, посвященного учителям — причем это понятие Лужански трактует по-восточному широко, включая в число этих учителей, например, сразу все природные стихии. Стихии и правда вполне могут дать ключ к пониманию этой записи — музыка здесь наполнена воздухом, дрейфует и трансформируется, парит и тает в воздухе, словно облако, которому тут даже посвящена одна из песен.

Задумчивый IDM от омского музыканта Игоря Буланова в лучших традициях 90-х по версии лейбла Warp. Хороший пример музыки, которая, может, и не расширяет творческие рамки собственного жанра, но вписывается в них не только точно, но и, скажем так, с выдумкой и огоньком. Буланов очень чутко работает и с мелодией, и с композицией — довольно удобного разбирать его таланты и подходы на примере композиции «Техношаманизм», одного из центральных номеров альбома. Название вроде бы довольно лобовое, и номер в конечном итоге отдает дань и той, и другой его смысловой половине — но и к техно, и к шаманизму Буланов добирается долгим и извилистым путем, с одной стороны, как бы дразня слушателя тем, что музыка развивается не совсем предсказуемым исходя из названия образом, но в то же время не забывая сделать этот путь насыщенным и интересным. Или вот, «Стамбульская ночь» — ждешь этнических мотивов, а вместо этого получаешь джаз-фьюженовый солирующий бас. Не менее ловко он работает и с самим звучанием своей музыки — здесь много теплых шершавых текстур, клавишные партии все время находятся как бы в легком расфокусе, но в то же время за этой атмосферной безмятежностью почти всегда присутствует легкое, но ощутимое напряжение, ритмическое тиканье подтянутой центральной пружины воображаемого механизма, не дающего нам забыть, что время не останавливается. То есть, по большому счету, музыки, построенной на тех же принципах, что и у Floyd Boo, мы слышали немало — но если нужен пример такой музыки, сделанной красиво и талантливо, то альбом «Sensations» готов взять на себя такую задачу.

Дебютный альбом проекта музыканта Никиты Филиппова, интересный микс жанров — что-то вроде грустного готического пост-панка, иногда прорастающего почти металлическими гитарами, иногда, наоборот, откатывающего в этакий сумрачный электрический поп. По большому счету, этот диапазон достигается тем, что, оставаясь в рамках более-менее одного и того же базового звучания, Филиппов, условно говоря, крутит в разные стороны ручку интенсивности — то поддаст плотности и мощности, то откатит назад. Важно отметить вот что — музыка на этом альбоме сделана довольно любопытно, но есть один инструмент, который Филиппова слушается не очень, и это его собственный голос. Песни альбома регулярно ставят перед исполнителем такие задачи, для решения которых у него недостаточно то ли диапазона, то ли владения голосом. Решить эту проблему можно двумя путями — найти вокалиста, или попробовать перекалибровать вокальные задачи под имеющиеся возможности, а не пытаться раз за разом взять недосягаемую высоту. И тот, и другой путь вполне может сработать, потому что половина уравнения (неглупо и внятно сделанные аранжировки) у исполнителя уже решена.

Третий альбом интересной этно-роковой формации из столицы Республики Алтай. Авторские песни, сделанные в национальной традиции, встраиваются здесь в такой степенный умеренно-прогрессивный рок в духе классических 70-х. Местами вполне уместно будет вспомнить каких-нибудь Deep Purple, местами слышатся отголоски блюза — в то же время вполне может начаться и что-то вроде регги из советских мультиков или классической «Машины времени», а следом заиграет деревенская плясовая с налетом цыганщины и солирующим баяном. То есть этно-рок у «Новой Азии» получается не сказать, что такой уж новый, но в то же время однозначно симпатичный и лихой.