Не бойся: 14 альбомов ноября

Сольный проект Данила Николаенко, композитора подкаста «Итак, простые люди», исследует такой нордический инструментальный саунд, укорененный где-то в Скандинавии. Альбом называется «Иггдрасиль», то есть мировое дерево из скандинавской мифологии, ясень, заключающий в себе всю вселенную — так что не стоит, наверное, удивляться тому, что альбом звучит, словно Николаенко проходит прослушивание на работу композитора в условном сериале «Викинги». Опять же, на месте продюсеров такого условного сериала было бы вполне мудро работу эту Николаенко дать — у него получается уместно размашистая и драматичная музыка, в которой есть и эпос, и тайна, и холодная северная атмосфера, и грамотно подобранный инструментарий.

То, что делает группа Soyka, точнее всего было бы назвать «поп-музыкой». Но в то же время нельзя не отметить, что к поп-музыке она приходит какой-то своей, не самой очевидной тропой — той, что идет через эпичные пост-роковые ландшафты и пульсирующие неоном синтезаторные потоки саундтреков к умным жанровым фильмам 80-х. Их песни, вполне мелодичные и доступные, сыграны с особой неспешной торжественностью, словно музыканты, разворачивая перед тобой захватывающую дух панораму, сознательно стараются не спешить, наделить значимостью и сам процесс постепенного движения к своей цели. Это интересный прием, и он неплохо работает — как и те случаи, когда Soyka от него отказывается. Едва ли не самый захватывающий момент всего мини-альбома случается где-то через полторы минуты после начала заглавного трека, когда группа вдруг самую малость убыстряется и вбрасывает упоительную в своей простоте и эффективности диско-фанковую гитарную партию. Отдельно хочется отметить и то, что, вполне сохраняя верность поп-музыкальной традиции романтического эскапизма в текстах (заголовки песен: «Люби меня», «Мурашки»), Soyka и в этом направлении находит место для непростых размышлений о том, как жить во времена исторических перемен и оставаться человеком.

Привет из архива — омская группа Tuna Can, уже не существующая, смахнула пыль с записей, сделанных два года назад. Альбом состоит из двух 15-минутных треков, построенных по принципу импровизации свободных форм. В деле ритм-секция, гитара, саксофон и клавишные —в первом номере ритм-секция держит пульс, балансирующий между краут-роковой минималистичной настойчивостью и джазовой легкостью, а остальные инструменты болтаются вокруг этой оси по свободным траекториям. Во втором тоже ведут ударные, но есть и некоторое разнообразие — начинается все с громкой около-индустриальной пульсации, затем сворачивает чуть ли не в хип-хоповые ритмы. Остальные инструменты все так же создают скорее оттеняющие ритмы шумы, нежели полноценные мелодические партии, но в целом получается гармонично — это музыка скорее про совместное движение вперед в едином звуковом потоке.

Сайд-проект коллектива Nytt Land из Омской области. В основном своем проекте супруги Пахаленко создают свою версию североевропейского фольклора, а здесь разворачиваются в сторону традиционной музыки сибирских народов. В трех песнях первого мини-альбома можно вполне угадать тувинские, алтайские и хантыйские корни — тут звучит горловое пение, варганы, тягучие степные струнные и многое другое. Но в то же время все три раза авторы проекта настаивают на том, чтобы всунуть всю эту этническую красоту в тесную рамку максимально прямолинейного около-техно бита. Бит этот, во-первых, практически одинаковый, а во-вторых, удивительно скучный — под него вся многослойная этническая начинка, собранная с большим тщанием, превращается в необязательное дополнение к монотонному бухтению. Довольно досадный поворот событий, если честно.

Дебютный мини-релиз омского гитарного трио, чьи песни красиво формируются на перекрестье разных подходов. Нежная летучесть мелодий вокалиста Анри Геленидзе вплетается в упругое альтернативно-роковое звучание, сделанное с оглядкой на психоделию, шугейз и даже немножко джаз. Этакая легкая разнонаправленность, живущая внутри их песен, коллективу явно по душе — хотя вживую Magic Tape демонстрируют вполне мощную гитарную энергетику, в студийной версии все сделано тоньше и хитрее, с фокусом на мелодии и четко прорисованные партии индивидуальных инструментов, среди которых гитара не обязательно играет лидирующую роль. Песни у Magic Tape сочинены достаточно душевно и захватывающе, чтобы такой фокус был оправдан, да и в целом стоит отметить, что сибирский коллектив, пытающийся неочевидно работать с собственным звуком — не такое уж и частое явление.

Рукотворный хип-хоп от красноярского битмейкера, мелодичный и меланхоличный, с несколько старомодным фокусом не столько на бите, сколько на красиво подобранном мелодическом сэмпле. В фундаменте альбома — переданная исполнителю коллекция пластинок, в составе которой была в том числе советская эстрада. Видимо, именно музыка из этой коллекции сформировала курс на ретро — здешние композиции обращаются к музыке из советского кино и бардовской песне, классике мировой эстрады и олдскульному хип-хопу. Под этакие лирические подложки, тронутые непременным слоем винилового потрескивания, автор Юрий Зубакин читает отрешенно-грустные тексты горожанина, основательно пережеванного сегодняшним днем. «Надо жить, надо жить, умереть всегда успеем» — едва ли не самая оптимистичная мысль этого альбома, но в то же время музыкальность подложек спасает альбом от тотального падения во мрак.

Проект бурятского музыканта Зоригто Батоцыренова, играющего на сууха-хуре, однострунной штуковине, считающейся древнейшим бурятским инструментом. Первый альбом проекта — смесь традиционных бурятских песен и собственных оригиналов, выдержанных более-менее в традиционном ключе. Временами тут проскакивает что-то, безошибочно относящее эту запсиь к современности — тут и там встречается аккуратная электронная перкуссия, грамотно и уместно провожающая фолк-песни на территорию поп-музыки, есть также симпатичная попытка скрестить традиционные бурятские инструменты с блюзом. Но в основном «Буу ай» («не бойся» в переводе с бурятского — вот пожелание, которое нам сегодня очень нужно) звучит примерно так же, как могла звучать бурятская музыка и 50, и 100 лет назад — и это очень красиво, а местами, как в невероятной элегии «Зандан ташуур», спетой Ингрид Халтановой, и вовсе абсолютно роскошно.

Новое слово в шумовой вселенной Дмитрия «Крамба» Лапутина — собственно, слово. Идея альбома в том, что Юлия Данкевич из «Узницы совести» читает стихи под шумы и гитарный дрон от Лапутина и Михаила Колесника. Тексты здесь выбраны часто весьма брутальные, этакие сценки из жизни обитателей довольно маргинальных кругов — как исследовательница подобных материй в собственном творчестве, Данкевич собирает здесь важные для нее произведения предшественников и коллег по сибирскому андеграунду. Иногда эти истории абсурдны, иногда жутковаты в своей физиологичности и бесстрастной готовности фиксировать неприглядные стороны человеческого бытия. Временами («Ватки», «Фак») сквозь эти репортажи из нехороших квартир прорастает какая-то пронзительная нежность, но чаще для подобных сантиментов в живописуемом здесь мире попросту не остается места. Лапутин и Колесник, видимо, чувствуя злую силу имеющихся здесь слов, немножко отступают на второй план, создают тревожный шумовой фон для текстов, не пытающийся перетянуть внимание на себя. Смотреть в эти бездны так же бесстрашно (и с такой же любовью к увиденному, что слышится в интонациях), как Данкевич, сможет далеко не каждый слушатель.

Интересная встреча традиций и языков — регги-поп на якутском. Международного в музыкальном подходе артиста KitJah, пожалуй, будет побольше, чем якутского — альбом составлен из мелодичных и расслабленных регги-номеров, украшенных синтезаторными партиями и пропущенными через автотьюн голосами, которые будут моментально понятны слушателям в любой точке планеты, хоть в Якутске, хоть в Амстердаме, хоть в Лагосе, хоть в Сеуле. В родной Якутии Китжа — вполне состоявшаяся поп-звезда, и материал у него вполне соответствующий, яркий, доступный, цепляющий. Отметим, что начинал Китжа как рэпер, и об этом своем прошлом он периодически вспоминает — тут и там в песни вклинивается довольно залихватская читка.

Если вам захочется определиться с тем, кого можно считать самыми неутомимыми людьми в сибирском металле, кандидатуры лучше братьев Сысоевых не найти. Близнецы Глеб и Максим состоят в трех группах одновременно, Grima, Second to Sun и Ultar — и вот третий студийный альбом Ultar закрывает победным кругом чемпионский для Сысоевых 2022 год, за который новые альбомы вышли сразу у всех их коллективов. Ultar, появившийся раньше остальных, вырос из увлечения музыкантами творчеством Говарда Лавкрафта, и свое посвящение памяти американского фантазера красноярцы обычно писали языком размашистого пост-блэка, склонного к блэковой ярости и атмосферным пост-роковым красивостям примерно в равной степени. Новый альбом немножко перетряхивает привычный порядок вещей — на «At the Gates of Dusk» больше блэка, поджарого и злого, да и металла в целом; даже когда Ultar замедляются, то это для того, чтобы отправить иссиня-черные валентинки в сторону дума и готического металла. Если воспользоваться аналогией с тем, о чем мог писать в своих психоделических страшилках Лавкрафт, то можно сформулировать так. Раньше альбомы Ultar можно было сравнить с каким-нибудь непостижимо огромным потусторонним существом, от эпического величия которого все равно перехватывало дыхание даже в тот самый момент, когда существо наступало на тебя своей эпической конечностью. Новый альбом — гораздо более компактная и подвижная тварь, что-то такое змеящееся и блестящее чешуей под лунным светом, под которым она стремительно появляется перед тобой и отгрызает тебе голову.

Первый после пятилетней паузы альбом дальневосточного проекта. Здесь под нервный пульсирующий электро-поп читаются нервным речитативом тексты о различных (в основном романтических) мытарствах самого, нет, необязательно маленького, но обычного человека, объединенные метафорой человеческой жизни как полета сквозь космос в сторону точно не установленного места назначения. «Покажи, что у тебя внутри — миллиарды звезд или черные дыры?» — вопрос, очень актуальный сегодня, так что вполне можно сказать, что «СМЧ», как и группа Soyka, задумывается о состоянии нашего сегодняшнего дня через призму того, как в нем вообще жить и что чувствовать человеку. Удачнее всего получается, когда в своих темах коллектив находит не только драматизм, но и меланхолию — см. «Тяжелее камня».

Pleroma Orchestra — группа не самой простой судьбы. Как действующий коллектив, она существовала всего два года, с 2014-го по 2016-й — а с тех пор все последовавшие за этим шесть лет продолжает жить потусторонней, призрачной жизнью, доводя до ума и переписывая сделанные тогда записи и постепенно выпуская их. Сначала вышли два мини-альбома, а теперь готов и полноценный альбом, работа над которым суммарно шла восемь лет — и который участники группы называют самым важным проектом в своей истории. «Слово» — действительно большая, размашистая работа, видимо, подводящая итог деятельности оркестра. В основе звучания коллектива — нео-фолковый звук акустической гитары (временами кажется, что еще секунда, и запоет Дэвид Тибет из Current 93), но в то же время Pleroma работает с ним не самым очевидным образом. Гитара тут часто становится скорее ритмическим инструментом, заменителем ударных, которых здесь довольно немного — благодаря такому подходу (и тому, что композиции периодически растягиваются под десяток минут) получается что-то вроде акустического краут-рока, музыки, накатывающей долгой монолитной волной. Опять же, остальной инструментарий Pleroma тоже не всегда тянет в фолковую сторону — да, тут есть и гусли, и варганы, и флейты, но есть также и тревожные синтезаторы, и шипящие шумы, и различные сэмплы. То есть фолк в версии Pleroma происходит не столько из леса, сколько из каких-то постиндустриальных развалин. Дополнительно путает следы и встречающийся на альбоме вокальный подход — тут не столько поют, сколько выкрикивают тексты (позаимствованные у Кнута Гамсуна, Юрия Мамлеева, Эрнста Юнгера, Лотреамона и из Тибетской книги мертвых) отчаянным голосом потерявшегося в лесу, пытающегося докричаться сквозь чащу хоть до кого-то. Голос этот основательно утоплен в миксе, усиливая сходство с криками заблудившегося в лесу — и вместе с нервной пульсацией музыки, обильно украшенной самыми разными шумами, складывается довольно уникальная звуковая картина. В то же время возможности придуманного «Плеромой» саунда не безграничны — при 14 треках и общем хронометраже за 70 минут в какой-то момент неизбежно возникает ощущение монотонности.

В группе «Хамло» красноярские музыканты переосмысляют поп-панк в чисто акустическом звучании, используя только акустические гитары и больше ничего. Новый проект Buffy85 — возвращение к полноценному электрическому звучанию, набор мускулистых и мелодичных рок-песенок, выдержанных во внезапно классическом ключе. От «Машины смерти» можно вспомнить и Kiss, и Motorhead (в номере «Дух свободы» для удобства поименно перечисляются все главные источники вдохновения); местами гитарные риффы и вовсе уходят в такой специальный упругий грув, который можно встретить на стоунер-пластинках. Песни тут построены на минимально необходимом наборе самых узнаваемых аккордов и держатся не на какой-то там новизне материала, а на том, насколько убедительно жахают гитары — а они жахают, как надо. Это музыка нехитрых удовольствий, но в то же время на 15 минут мини-альбома ее нехитрого шарма хватает с лихвой.

Очередное доказательство того, что экстремальная музыка — штука чрезвычайно пластичная. Команда из Сургута наводит мосты между яростным пост-хардкором и блэк-металом и делает это так, будто это самая естественная вещь на свете. Блэковая чрезмерная интенсивность хорошо ложится на пост-хардкорную спринтерскую выразительность — получается музыка, каждую секунду существующая в вечном, сконцентрированном броске вперед. Есть хорошее слово «штырит» — эффект от этого мини-альбомчика хорошо описывать именно им.