Синдром Стендаля: Искусство мая

Фонд поддержки современного искусства Cosmoscow подвел итоги своих ежегодных программ и 2 июня официально объявил, что новосибирский Центр культуры «ЦК19» признан лучшей некоммерческой институцией 2022 года. Что это значит — что наконец-то новосибирцы прорвались, а московская экспертиза преодолела столичное тяготение. Даже слезы наворачиваются: неужто в один прекрасный день колониальность и правда останется лишь воспоминанием для внуков. Хотя, конечно, оценить всю важность момента сегодня из-за общего удручающего фона в нашей летящей в никуда культуре довольно сложно.

Эксперты фонда отметили вклад институции в развитие новосибирской художественной среды. «ЦК19» — это реформированный «Городской центр изобразительных искусств», муниципальная галерея, долгое время работавшая в полуживом режиме в дискурсе официального искусства. За время существования «ЦК19» в Новосибирске появился (и был награжден премией «Инновация») локализированный берлинский фестиваль «48 часов Новосибирск», сыгравший ключевую роль в объединении изолированных художников и раздробленной среды. В Сибири «ЦК19» была самым молодым (и по составу, и по времени) институциональным экспериментом, выбравшим, в отсутствии направления на «музейность», стратегию коммуникации. Центр в первую очередь работал с контекстом и выстраивал отношения между зрителем и искусством. Тут, впрочем, самое время признать, что на этом стремительное развитие современного искусства в Новосибирске, по всей видимости, снова сбавит обороты. Почему — см. в самом низу.

И снова «преодоление отсутствия», как сказано на сайте проекта, галерей, на этот раз в Тюмени. Бывший сотрудник главного тюменского музея, искусствовед и художник Костя Росляков, открыл пространство для художников, готовых к неординарным решениями. Деревянный сарай в чистом поле с оборудованием — идеальное место для экспериментов. Тема сезона очень, так сказать, животрепещущая — «Признаки жизни». Первые резиденты июня — Лада Ладная и Гоша Елаев.

Что тут особо впечатляет и радует — что в Тюмени как будто взаправду вернули твой 2007-й. Современное искусство здесь еще в фазе зарождения — вокруг «Конторы пароходства» расходятся круги, привлекающие все больше художников, появляются юные звезды и серьезные кураторы. Бок о бок со стрит-артом проводятся перформансы и медиации, появляются фоторепортажи с выставок, снятые «голландским углом», будто ты не на выставке, а на вечеринке МТВ. Короче говоря, обнять и плакать.

Вот что говорит сам Костя: «Галерею "Ветерок" я придумал на "Немоскве", но предпосылки были ранее, когда я в эти поля ездил рисовать. Позже купил там дачу и вот сейчас мучу галерею. Изначально тут планировалась мое личное выставочное пространство для разного объектного и технологического, но потом я подумал, что сперва нужно других художников завезти, а потом посмотрим. Просто у меня много идей, а возможностей для реализации у нас не столь много, так как свободного духа мало — в основном формальности и запреты разного рода, от забивания гвоздей в стены до просто кислотности».

В общем, если соберетесь на открытие галереи 11 июня, то возьмите гидрокостюм, навигатор и что-нибудь от комаров. Организаторы гарантируют непролазные тропы, муравьиную кучу и ничего постоянного. «"Ветерок" — это место изменений, непостоянства и гармонии, дикости и нежности» — кажется, точнее внутреннее состояние нас, мятущихся, еще никто не описывал.

Единственная и важнейшая арт-резиденция независимых художников, кажется, окончательно перестала быть независимой. В мае произошла реорганизация, и «Ядро» потеряло покровительство рекламной группы «Арт-Стиль» и перешло в некий «Институт креативных индустрий», новообразование под руководством основателя «Каменки» и руководителя «Бизнес-Молодости». Вдобавок мастерская потеряла четырех резидентов: Женя Бегучая и Саша Романов уехали в Санкт-Петербург, Таня Микитина — в Тбилиси, а Юля Крохмаль — в Сочи.

С одной стороны, за самоорганизацию смелых и шальных тревожно — они оказались в эпицентре заварушки под названием «кластер современных искусств и технологий». Теперь там, где художники мечтали обрести свое место, бизнес и власть делают «малое и среднее предпринимательство» (цитирую губернатора края). С другой стороны, это настоящий пример старой-доброй джентрификации — сначала в гетто появляются художники, а потом Даниловский рынок и элитное жилье. А художники — они везде выживут.

С 13 по 23 мая в «Конторе пароходства» прошла первая персоналка Риты Софт «У телевизора». Рита Софт — шальная императрица диванного досуга, перед титульным телеком, с хрюкающим мопсом на коленях. Есть ощущение, что для художницы создание этих картин — этакая медитативная рутина под сериальчик, сродни вышиванию крестиком или резьбе по дереву. Но при кажущейся обыденности сцен и наивности рисунка, эти работы бьют куда-то прямо промеж лобных долей — своими коврами, обоями, горшками, скатертями и жилетками, своими неврозами и психоделией. Все эти щепетильно выписанные орнаменты и экспрессивные мантры — один большой обсессивно-компульсивный синдром, манифестация желания человека, живущего в антиутопии, остаться дома и никуда больше не ходить. Никогда.

Стараниями чуткого и заботливого куратора Германа Преображенского в галерее удалось создать пространство, созвучное уютному затворничеству картин Риты. Стерильный лофт «Конторы» преобразился в квартиру твоей бабушки. В целом ощущение от выставки, как от сериала «Дикие пальмы» Оливера Стоуна — вроде бы это снится, а вроде бы ты и правда обычным днем стоишь на дне бассейне вместе с носорогом. И недаром куратор услышал в работах Риты мотивы Цоя — все это одна большая песня «Транквилизатор» на повторе.

В Байкальске заработало важное дело — арт-резиденция «Дело о клубнике». За лето художники поработают с местной мифологией и проблематикой — закрывшимся целлюлозно-бумажным комбинатом и разросшимся низовым бизнесом по продаже садовой Виктории. Застрельщиком стал основатель фестиваля «Один за всех» Гриша Шаров — весь май он прожил в Байкальске и 30 числа открыл роспись фасада «Дом клубники». Заход со стрит-арта — грамотная стратегия привнесения этого нашего сложного и непонятного современного искусства в рабочий (пускай и бывший рабочий) городок..

По сути, вся резидентская задача — это первая гуманитарная работа с травмой населения: был город-завод, а остался только город у Байкала. Жителей спасает клубничная культура. «Лучше клубника в руках, чем клубы в небе», — получилось такое дружеское похлопывание по плечу. Гришу сменили омичи из арт-группы «Никаких оправданий». Юра Кузьменко и Маша Александрова собираются учредить целый институт клубники.

Главная институция современного искусства Новосибирска ЦК19 стала лучшей некоммерческой институцией года — и потеряла ключевых сотрудников. Руководитель информотдела Ангелина Бурлюк и куратор отдела художественных проектов Петр Жеребцов были уволены, вслед ушла редакторка Катя Рудая. С внештатным исследователем не продлили контракт, об уходе думают сейчас оставшиеся коллеги.

Петр Жеребцов и Ангелина Бурлюк среди предпосылок перечисляют давление на проектную команду еще с осени прошлого года: «Во второй половине 2021 года мы ощутили повышенное внимание к своей деятельности. В различных провластных медиа выходили публикации, искажающие наши проекты и высказывания вокруг программы "Траектории", за ними следовали выпады от право-ориентированных депутатов. В отношении фестиваля "48 часов Новосибирск" была инициирована прокурорская проверка, для установления "законности международного сотрудничества". Особенно много вопросов вызвал проект "Летняя лаборатория мутаций", возможно, из-за со-финансирования со стороны Фонда Розы Люксембург. В первые дни марта мы поняли, что 24 февраля — это точка невозврата. На наш взгляд, в условиях диктатуры невозможно любое публичное высказывание, а именно в этом публичном выражении альтернативных систем ценностей и состояла наша работа. Мы мыслили искусство как часть общественных отношений при возможности его существования в публичном поле. Жестко цензурировать себя мы не могли, как и выдерживать унизительную и абьюзивную обстановку внутри учреждения. Наша работа никогда не была направлена на эпатаж или громкие привозы, наш приоритет формулировался и реализовался через работу с локальной сценой, с сибирскими художниками, а радикальным и активистским была разве что сама институциональная практика, и мы мыслили ее продолжением "нового институционализма" нулевых в его локальном расширении».

Формально кураторов уволили за прогулы — последние три месяца они включены в самоорганизацию «Bahor / Весна» в Ташкенте. Это сообщество развивает повестку включения в новый контекст культурных работников, мигрировавших сюда после 24 февраля.

Почему я считаю это потерей? Потому что впервые вечно раздираемая противоречиями новосибирская арт-сцена получила мощную поддержку — внятную институцию с достойной площадью в центре, международным сотрудничеством и включением в российский и мировой контекст. За четыре года пассионарность команды молодых напористых кураторов сплотила художников и дала шанс на продолжение работы. Конечно, остался Вячеслав Мизин, и хочется надеяться, что ЦК19 не растеряет того, что уже было достигнуто. Но легче верится все же в самоорганизации и низовые инициативы, которые появились в биоме, построенном именно уехавшими ребятами. С другой стороны, есть, что вспомнить.