Что таскаешь ты в груди: 11 альбомов сентября

У нового альбома проекта музыканта и художника Егора Федоричева интересное название — в первую очередь потому, что и грохот, и немоту на альбоме довольно хорошо слышно. Федоричев занимается оглушительным осколочным нойз-роком, в котором уровень наводимого инструментами шума постоянно зашкаливает в красное, как у каких-нибудь A Place to Bury Strangers — и этот постоянный грохот забивает в том числе и вокал тоже; мы слышим, что он в принципе есть, но понять, что именно выкрикивается, невозможно. Злющая пульсация этой музыки зато считывается отлично — Федоричев находит такое особое место, в котором ломовой, ощерившийся сплошными острыми углами нойз-панк зависает в одном миллиметре от превращения в чистое абстрактное искусство и затем застывает в нем, заставляя нас чувствовать притяжение обоих этих полюсов, и панковского, и абстрактного. Очень крутое и очень редкое ощущение.

Третий с прошлого года (мы писали о втором) сингл, предваряющий новый альбом новосибирского пост-рокового проекта с 10-с-лишним-летней историей. «Искусство и космос» — такое емкое описание дано группе на их официальной страничке в ВК, и So Far as I Know действительно играют музыку так, словно все это время пристально и пытливо всматриваются в небо над головой. В их звучании есть что-то старомодное, такая немножко утопическая, отошедшая за XXI век на второй, а то и третий план вера в захватывающее будущее и прогресс. Собственно, и сама музыка тоже звучит несколько старомодно — кажется, свою способность удивлять такие чистосердечные пост-роковые панорамы с размашистыми гитарами и электронными пульсациями, использованные в качестве самостоятельной музыки, а не саундтрека к голливудскому блокбастеру средней руки, потеряли лет где-то 15 назад. Впрочем, за эти три песни So Far as I Know успевают подвигаться в разные стороны — а если вспомнить и предыдущий сингл «Breach» с немного иным наполнением, то вполне хватит поводов для предположения, что в контексте объединяющего общего альбома все эти вещи еще могут выстроиться во что-то интересное.

Второй мини-альбом сольного проекта Ильи Силаева, участника мощного кемеровского рэп-трио Apyat. Сольно Силаев специализируется на таком меланхолично-электронном поп-саунде, на который он заходит с разных сторон — в «Не дано» разворачивается такой электронный r&b с басами, гудящими практически по-Burial-овски, а следом идет напористый «Симбиот», отсылающий скорее к европейской школе индустриального синти-попа в духе каких-нибудь Covenant. Есть также и атмосферные зарисовки с фортепиано, выполненные скорее в максимально доступной стилистике а-ля Моби. За эти пять номеров выковать какой-то исключительно индивидуальный почерк Силаев не успевает — но повороты его исследовательский процесс совершает довольно интересные.

Дуэт «Уплотнение» любит контрасты и ложные следы — их новый альбом зовется «Кульминацией», но сам от титульного явления при этом старательно уворачивается. Умеющие при необходимости поддать жару, на новом альбоме «Уплотнение» в основном практикуются в дрейфующем Aphex Twin-овском эмбиент-техно, с ударением на первую часть — здешние номера, хотя и вполне ритмичны, все же в целом скорее парят в воздухе, ласково мерцая, нежели развиваются в рамках какой бы то ни было драматургической структуры с нагнетаниями, взлетами, пиками и прочим. В качестве, кхм, кульминации тут и вовсе предлагается 13-минутный номер, уходящий в чистый эмбиент. Парить и мерцать у «Уплотнения» получается довольно эффектно.

На первый взгляд, идея записать альбом, вдохновленный пандемией, как-то не очень клеится к новосибирцам Lenin Was a Zombie, коллективу, чья официальная страничка в ВК встречает путников гордыми словами «Ленин, панк, колбаса» и «Музыка чтобы скакать». Кажется, что группа, собирающая в своей музыке все самое колбасное от рока, брейкбита и танцевальной электроники, вряд ли готова пускаться в меланхоличную рефлексию о том, каково это быть запертым в своей комнате — и это ощущение оказывается совершенно верным. Lenin was a Zombie и в этой ситуации остаются верны о себе — даже альбом о том, каково сидеть запертым в своей комнате без танцев и концертов, они пишут на максимальном драйве, прыгая и радостно вопя. Это смешная, ломовая, бесконечно энергичная музыка — танцевальный бит, рокерские гитары, усиливающие драйв, смешливые тексты, весело жонглирующие разными языками и исполненные с веселым пацанским задором; Lenin Was a Zombie, может, и разговаривают о пандемии и самоизоляции, но играют так, словно вышли на сцену на огромном стадионном рейве и твердо решили не упустить свой шанс зажечь. Что тут добавить — не упустили.

Очередной сборный состав неутомимого исследователя свободной импровизации Дмитрия Лапутина, с участием как старых (бывший коллега по группе «Автожир» Андрей Чурсин), так и новых (Павел Светлаков и Александр Галанзовский из проекта Deplete) соратников. Под новым диковатым названием эти четверо практикуются в стоическом репетитивном минимализме — их совместный 20-минутный трек исследует возможности бесконечного повторения одних и тех же спартанских партий и дрейфует от дэвид-линчевского дарк-джазового грува в сторону скупой нойз-роковой пульсации в духе вступления кого-нибудь вроде ранних Swans. Этот спартанский дух, готовность бесконечно повторять достаточно короткий фрагмент, в котором для многих слушателей будет попросту недостаточно музыкальной информации — одно из самых удивительных свойств лапутинских проектов. Делать в наш стремительный век музыку, целиком и полностью полагающуюся на терпение, как слушательское, так и исполнительское — чрезвычайно смелая затея.

Дебют сборной опытных красноярских музыкантов — гитарист играет вместе с братьями Сысоевыми в Ultar, второй гитарист рубил вместе с басистом и вокалистом боевой металкор в команде Math Marriage: Abel and Krell. В новом проекте они берутся за размашистый эмо-рок — нажористый гитарный звук, надрывный вокал, приятная мелодичность, все такое. Местами Plen дают больше мечтательности, вдохновленной шугейзом и дрим-попом, местами, наоборот, делаются почти по-металлически жесткими — лично мне ближе второй режим (см. «Не верю» или вторая половина заглавного трека).

«Все, что я хочу — остаться молодым», — сообщает нам Глеб Лобыкин, главный и единственный участник проекта «Бардак», но по сопровождающей это сообщение музыке слышно, что с невозможностью реализовать свое желание он в принципе смирился заранее. Тут звучит все тот же отрешенно-чеканный пост-панк, которым российские музыканты озвучивают разговоры о домашней безысходности последние лет шесть-восемь — чтобы месседж от вас точно не ускользнул, Лобыкин еще и называет альбом словом «Тоска». Впрочем, самое интересное на «Тоске» неизменно начинается в тех местах, где автор немного отходит от магистральной звуковой линии в сторону чуточку иных звуковых материй — делает побыстрей и порезче, как в «Чайках» или «Повелителе мух», или, наоборот, избавляется от острых углов и склоняется в сторону меланхоличной атмосферности, как в «Минуя этажи». То есть где-то наполовину «Тоска» — довольно обычные пост-панковские дела, но есть и такие места, по которым понятно, что тут вполне может произрасти что-то особенное.

За то время, что томский дуэт шел к этому своему первому мини-альбому, у них успело уже трижды смениться название. На повестке дня у Myhokku — пружинистый и неспешный гитарный поп-рок, стремящийся куда-то в сторону обобщенных 80-х в подаче группы Pompeya, но счастливо удерживаемый от попадания в этот звуковой образ собственной приятной шероховатостью. Настроение тут, с одной стороны, весьма романтичное и вполне плясовое, но, с другой, довольно-таки сдержанное, хорошо контролируемое — если это и танцы, то в каком-нибудь стильном клубе, с применением довольно четко отмеренных движений, чтобы не растрепался стильный причесон. Ангелы-хранители этой музыки — кто-нибудь вроде Криса Айзека или Arctic Monkeys в их поздней, лощеной стадии. Привычные вполне дела, да, но конкретно у Myhokku есть козырь в виде достаточно непричесанного саунда. Бас у них бухает чуть настырней, гитарного эха чуть больше — то есть это предполагающая максимальную звуковую залакированность музыка, отбрасывающая эту самую залакированность, и в этом процессе приоткрывающая свою нежную эмоциональную изнанку. Тут есть, к примеру, песня «Друг», сделанная в духе такого единого грустного выдоха — которую, если верить паблику музыкантов, они сделали на чистой интуиции, не имея заготовленного заранее плана аранжировки. Если все правда так и было, то Myhokku следует почаще доверять собственным инстинктам — из музыка оживает именно тогда, когда перестает стараться быть стильной или похожей на нужных старших товарищей.

Рыжая девушка из Новосибирска поет песни под гитару, представляется только именем, без фамилии — предположить, что певица Леона идет по стопам Янки, можно еще до того, как найдешь в ее довольно обширной дискографии альбом с каверами на разные повлиявшие на нее песни, на обложке которого певица косплеит Егора Летова. Леона поет уже почти два десятилетия и записывается полтора — и за это время ей так и не встретилось убедительных поводов отказаться от сырого сиб-панковского звучания, достигаемого в домашних условиях. «Не дослушивай до конца» — семь новых песен, записанных вместе с ее давно сложившимся коллективом с очаровательным названием «Терапевтически доказанные зайцы»; максимально понятные аккорды, сырое гитарное электричество, подвальный грув, экзистенциальная лирика на разрыв, вот это все. Любителей переигрывать сибирский панк в виде, максимально близком к тому, как это было 30 лет назад, на просторах нашей необъятной родины пока хватает (удобно к тому же, что это не требует особых технических возможностей и умений работать со звуком) — но попасть в нужную интонацию из нового, совсем иного времени довольно непросто. Леона попадает — в такую специальную янкину простодушную задушевность, когда песня спета как будто бы где-то на кухне для тебя одного, в рамках самого обычного разговора. «Человек рожден сморозить глупость, человек рожден потрогать пропасть», — поет Леона в одном припеве, и вот эта готовность фиксировать обе стороны уравнения, смотреть не только на пропасть, но и на глупость тоже, порядком приземляет экзистенциальный запал певицы. Благодаря этому ей, говоря совсем грубо, проще верить — поговорить о том, каково трогать пропасть, когда понимаешь, что все это время не перестаешь сидеть на кухне, все-таки как-то проще.

В Омске умеют веселиться от души — мы начинали этот обзор с разговора об омских музыкантах, для которых важна концепция озверения, и заканчиваем разговором о других таких же. Правда, саму эту концепцию группа The Bonersex трактует несколько попроще — там, где у «Союза озверелых» топорщится острыми углами практически импрессионистский нойз-рок, The Bonersex полагаются на куда более простодушные гитарные риффаки. На повестке дня громовой и грувовый альт-рок, сделанный с оглядкой на золотые времена симбиоза хардкора с металом в первой половине 90-х; для верности иногда подключаются совсем уж по-панковски оголтелые темпы. Эту нехитрую, но зажигательную музыку The Bonersex играют с приятной веселой злостью — их практически несет через собственные номера с таким драйвом, что провозиться с песней дольше трех минут у них получается только раз.