«Ребята, мы сами себе сделаем праздник»

Андрей Руденко о своем извилистом пути от высекального станка к «Корпусу омской электроники»

Переулок по адресу ул. Ленина 14, корпус 1 — один из центров ночной жизни в Омске, спрятанный в уютном дворе петербургского типа в исторической части города. Уже три года здесь проходят вечеринки. Диджеи играют с винила хип-хоп, соул и фанк, техно и драм-н-бейс. Люди танцуют до рассвета, выпивают, гуляют по окрестностям, а при должной ловкости и находчивости забираются на близлежащие крыши и созерцают рассвет над городом. С недавнего времени все это проходит под брендом «Корпус 1», который в этом году стал обращать внимание на местную электронную сцену, что в итоге вылилось в двухдневный фестиваль «Корпус омской электроники». Мы поговорили с одним из основателей фестиваля, Андреем Руденко, о MTV начала нулевых, закате омской клубной культуры и локальных электронных музыкантах.

Я тогда вел печальную серую жизнь пролетария

По образованию я техник автоматизированных систем управления, учился в Омском авиационном техникуме имени Жуковского. Еще до этого, в 2001 году, делал на дому пластиковые черные пакеты, с которыми школьники, у которых не было рюкзаков, в 90-х — 00-х ходили на занятия. Точно не скажу, сколько мне платили, но до сих пор помню, как их делать.

Вообще, я хотел заниматься наукой, физикой низких температур. В 17 лет прочитал науч-поп книжку «Штурм абсолютного нуля», и меня повергли в шок свойства некоторых материалов при очень низких температурах. Например, абсолютный ноль — это минус 273 градуса по Цельсию, и если проводник находится в таком состоянии, то ток по нему может бегать бесконечно. Это поразительные вещи, и когда пришла пора подавать документы, я пошел на факультет физики низких температур, но не добрал баллов по математике и в итоге попал в техникум.

Первая моя работа была связана с приборами для отслеживания по спутникам перемещающихся объектов — ими оборудовались такси, машины в ЧОПах и УВД. Благодаря этой работе я съездил в Салехард: шесть суток по Иртышу на теплоходе «Россия», и еще месяц провел на корабле с ребятами из речного училища — ставил маячки на нефтяные танкеры и тягачи.

Потом были две типографии, в одной из них я работал оператором высекального станка. Большая ставка в этой типографии делалась на этикетки к виноводочной продукции, в том числе для водки «Пять озер», и через меня этих этикеток прошли миллионы. Без шуток.

У меня никогда не было связей в этой сфере — я попал в этот бизнес из-за скул, своего ЖЖ и всего того, что писал «Вконтакте». Меня взяли писать про музыку.

Затем была шарашкина контора по переработке пластиковых отходов, за Пушкинским кладбищем. Огромный склад, высотой метров в восемь, до потолка был завален пакетами, пищевой пленкой и всяким мусором. Мы перерабатывали все это во вторсырье, из которого потом производились ледянки, цветочные горшки и что угодно еще. Там я проработал два с половиной месяца в совершенно сатанинских условиях: когда летом пару раз отключали свет по ночам, ничего не оставалось, кроме как лечь на пол в ворох мусора и спать, зная, что где-то поблизости кишат насекомые.

С 2009 по 2012 год я работал за станком на заводе пластиковых труб и различных соединительных элементов, но был скорее в подчинении у робота — моих знаний там был нужен минимум. Нужно было следить, как в станок загружается гранулированный пропилен, и выходят готовые детали. Я тогда вел печальную серую жизнь пролетария, у которого из радостей — по дороге с работы взять две бутылки пива. Одну выпить при просмотре новостей, вторую допивать, сидя «Вконтакте» и разгружая все, что накопилась в голове за 12 часов смены: афоризмы и в таком духе.

Однажды одна девушка написала, что у меня красивые скулы. Полтора года мы просто фривольно общались, пока меня не спросили, за сколько я готов бросить работу на заводе. Я запросил 15 тысяч, лишь бы свалить оттуда и заняться чем-то более достойным, и меня позвали работать в Book Magazine (знаковое российское онлайн-издание о моде, закрывшееся в 2015 году и оставившее после себя лишь паблик «Вконтакте» — Прим.Ред.). У меня никогда не было связей в этой сфере — я попал в этот бизнес из-за скул, своего ЖЖ и всего того, что писал «Вконтакте». Меня взяли писать про музыку.

Искать вдохновение в хтонической русской культуре

С музыкой у меня давние отношения. Первое музыкальное воспоминание связано с саундтреком к фильму «Асса» — мне было лет пять. Песню «Мальчик-бананан» я включаю в любой удобный момент на своих диджей-сетах. Еще на меня повлияла очень обскурная, как сейчас можно было бы сказать, группа «Дети» — это такой мутантский русский рок. Они выпустили всего два альбома, и у них есть совершенно сказочная песня «Могилки». В них было что-то от группы «Ноль», какая-то психоделия, какой-то рок-н-ролл — очень сильное переживание детства. Где-то там же была группа «Кар-Мэн» — под нее я научился делать первые танцевальные па.

С 8 до 12 лет увлекался группой «Агата Кристи». «Декаданс» и «Коварство и любовь» — два прекраснейших альбома, по мнению восьмилетнего меня. Еще был альбом Глеба Самойлова «Маленький фриц» с чем-то, похожим на свастон, на обложке — услышал о нем в передаче по НТВ и попросил маму купить. 90-е были очень удобным временем — ты просто отправляешь запрос маме, и она где-то находит никому не нужную кассету с никому не нужным сольным альбомом Глеба Самойлова.

В 1997 году пришла группа The Prodigy с альбомом «Fat of the Land». Брат приносил домой кассеты и какие-то пиратские сборники, я их брал втихаря, и мы с корешами устраивали на квартире рейв — бегали с лампой под музыку и водили ей туда-сюда.

Потом появилось русское MTV, воспетое Дудем в недавней программе. Действительно, это было шикарное время, когда MTV покрывало любые музыкальные интересы: ню-метал, поп-музыка, что угодно и для кого угодно. Агрессивный металл — пожалуйста. Заумная электроника — окей. Включай телевизор после 23:00 и смотри «Windowlicker» Aphex Twin. Смену управления на канале я зафиксировал четко — там все поменялось резко и бесповоротно, стали показывать негров в тачках и все в таком духе. Но то, что было с 1998-ого по 2001-й, вскрыло меня очень сильно. Первый клип, который я увидел — «Stripped» Rammstein — это просто мокрый сон.

Брат приносил домой кассеты и какие-то пиратские сборники, я их брал втихаря, и мы с корешами устраивали на квартире рейв — бегали с лампой под музыку и водили ей туда-сюда.

По MTV шел ряд программ по жанрам, и я особенно любил Inter Zone, где показывали всякую лефтфилдовскую электронику: Add N to (X), Aphex Twin, DJ Spooky. Параллельно смотрел Alter Zone про неочевидную альтернативу, и все это записывал в блокнотик. В этот период цвела и пахла кассетная точка на Любинском проспекте — там ребята-энтузиасты перегоняли музыку с лицензионных дисков на кассеты, печатали черно-белый вкладыш с треклистом, иногда цветной. Кассета с черно-белым вкладышем стоила от 19 до 21 рубля, с цветным — 26. Я туда активно ходил, что-то покупал, что-то заказывал — например, Mr.Bungle, после которого жизнь перестала быть прежней.

В 2001 году брат принес домой стопку пластинок, которые ему подогнали в компьютерном клубе, где он тусил и работал. Среди них были альбомы «Bummed» Happy Mondays, «Within the Realm of a Dying Sun» Dead Can Dance, группы Red Lorry Yellow Lorry и Killing Joke, и, конечно, «Closer» Joy Division. Эти альбомы сводили меня с ума в течение двух лет нестандартной подачей и сведением, странным звуком, абсолютным выпадением из жанровой сетки. Еще со мной случилась группа Type O Negative и альбом «October Rust», который 20 лет не выходит у меня из головы — я его слушаю в любое удачное время, особенно когда нужно выйти из какого-то алкогольного пике.

У меня есть друг, у которого в 2004 году был интернет. Он открыл для меня «FM Достоевский» Троицкого. Еще он обменивался MP3-дисками с людьми из других городов — так ко мне попало очень много музыки, которую я люблю по сей день: Cocteau Twins, My Bloody Valentine и другие.

Потом пришел широкополосный интернет, всего стало вдоволь, и все стало скучнее. Году в 2009-2010 я часто думал, что нужно очиститься от всего — поместить себя в информационную изоляцию, поехать по городам и весям искать вдохновение в хтонической русской культуре. Никаких больше ниндзя тюнов, никакого варпа, никакого этого дерьма, пожалуйста. Но развитие эта мысль не получила.

Я буду играть на синте, а ты бери эспандер

В середине 90-х родители купили нам с братом монофонический китайский синтезатор. Брат немного его улучшил: припаял три кнопки, включающие взятую тобой ноту в другой октаве, и добавил фильтр. Через четыре года я пустил его в дело. У меня тогда был друг по двору, который сидел дома с аппаратом Илизарова на ноге. Его музыкальный бэкграунд — группа «Голубые береты» и «Любэ», но я пришел к нему и говорю: «Я буду играть на синте, а ты бери эспандер». Одну ручку эспандера он прижимал ногой к полу, другую оттягивал рукой и бил по пружине спицей от аппарата Илизарова. Я играл какие-то мелодии. Треки у нас были максимум минуты по полторы, такого грайндкоровского формата.

Потом была акустическая гитара — на ней я придумывал пассажи, которые потом обнаружил у своих любимых исполнителей. Потом сел за Fruity Loops, и тогда начали плодиться осознанные проекты. Был проект «Dj Диоген» — я брал чужую музыку и наслаивал куски друг на друга. Поп-песни я микшировал с треками из своей коллекции: например, группу Roxette c Дизельбоем, драм-н-бейс продюсером. Отдельный повод для гордости — семпл из трека «Ageispolis» Aphex Twin, который позже использовали Die Antwoord в песне «Ugly Boy», я наложил на трек «Ты и я» российского драм-н-бейс артиста Paul B. Переслушиваю иногда — звучит до сих пор хорошо.

Дальше были потуги на второй альбом из миди-мелодий для телефона, попытки дистрибьюции, более-менее вменяемые опыты с техно- и хаус-музыкой. Сейчас я немного с этим завязал — и времени не хватает, и нет чувства, что могу сказать этим что-то новое.

Когда в чилаут набивалось слишком много людей, они шатали стол, игла прыгала, грув ломался. Тогда я вставал спиной к танцполу, упирался руками в стол и спиной отталкивал публику назад.

Я начал ходить на вечеринки — в клубы «Планета 357», «Спутник» и так далее. Но не за какими-то маргинальными удовольствиями — алкоголем, наркотиками и беспорядочными половыми связями; по крайней мере, не в первую очередь. Я слушал музыку, проводил очень много времени около вертаков, смотрел, как люди управляются с ними, заводил знакомства. Когда в чилаут набивалось слишком много людей, они шатали стол, игла прыгала, грув ломался. Тогда я вставал спиной к танцполу, упирался руками в стол и спиной отталкивал публику назад, чтобы не мешали людям работать.

В 2010 году начал пробовать себя как диджей со своим небольшим запасом винила. Тогда же омская рейв-культура начала потихоньку умирать. Планомерно стала загибаться «Планета», которая была цитаделью клубной жизни и куда в свое время привозили очень крутых артистов. Клубная культура начала мутировать в барную, и к 2012-2013 году стали пропадать площадки с танцами и диджеями. Заведения поняли, что платежеспособная аудитория — это люди, которые красиво сидят и курят кальян.

Мы стали местом без гламурного налета

Из Book Magazine я ушел в январе 2015-го с небольшим скандалом, когда он уже загибался, и без малейшего понятия, что делать дальше. Какое-то время занимался копирайтом, потом мне предложили написать материал для блога Live Typing (омская компания по разработке сайтов и мобильных приложений — Прим. Ред.). Там и остался на правах редактора и контент-маркетолога.

Как-то раз зашел в бар Beer Kingdom, посидел и ушел, а в следующий раз вернулся уже с коммерческим предложением. Владельцы рассказывали об этом так: «Мы только-только открыли бар, не спим сутками, тут заходит какой-то чувак чуть ли не в набедренной повязке и начинает затирать какую-то дичь. Мол, у меня есть гипотеза — каждый алкоголь влечет свое особенное алкогольное опьянение, которому соответствует своя музыка. Грубо говоря, под водку ты не будешь слушать то, что будешь слушать под пиво. Давайте я эту гипотезу у вас проверю».

Музыку будешь ставить? Ладно, что тебе нужно за это? Я ответил: «Пиво подливайте, и я буду счастлив». Так я провел у них несколько уикендов, ставя всякий лоу-фай рок, альтернативу, брит-поп, пост-панк и прочую седативную гитарную музыку. Гипотезу я так и не проверил, просто попил пива и поугарал. Зато мне предложили вести паблик — я писал посты, составлял плейлисты. А потом позвал туда на должность бармена своего друга, Сашу Сан Джамана — и это фактически стало началом «Корпуса 1». Саша слушает много и с упоением, и вместе мы начали формировать какую-то музыкальную культуру.

Диджей — это медиум между аудиторией и музыкой, человек, который просвещает публику. Это, конечно, очень нью-эйджевая идея, но она прочно засела у меня в голове.

В апреле 2016-го, в первый год работы бара, Сашу посетила идея в теплый вечер вытащить колонку на улицу и транслировать музыку в переулок. Звуки стали привлекать людей, и ближе к лету мы начали устраивать вечеринки. Может быть, мы успели создать какой-то бренд, может, что-то еще сработало, но место стало своеобразной Меккой. Тогда еще не было названия «Корпус 1» — был просто «Переулок трех баров».

Появление «Корпуса 1» было, на самом деле, маркетинговым ходом. Решался вопрос, как раскручивать бар с помощью таргетированной рекламы «Вконтакте», коль скоро алкоголь рекламировать запрещено. Один из совладельцев предложил сделать встречу «Вконтакте» исключительно под вечеринки, такую параллельную сущность, и через нее рекламировать бар без упоминания пива. Имело ли это коммерческий успех — не знаю. Сейчас это не группа и не паблик, а просто отдельная встреча, которая постоянно обновляет дату.

Там я смог реализовывать себя как ивент-менеджер в месте, где мне комфортно с эстетической и музыкальной точки зрения, где можно просто собраться, послушать музыку, выпить пива и потанцевать. Хотя, казалось бы, сильно там не растанцуешься — места довольно мало. Но на драм-н-бейс, например, стабильно собирается толпа. В Омске с этим стилем вообще какие-то особые отношения — как будто его здесь и придумали. Вопрос «когда будет драм» тут фундаментальный.

Мы стали местом без гламурного налета и с более-менее вменяемой музыкой. Мы не ставим треки из «Вконтакте». Я всегда старался звать виниловых диджеев и сам играть с винила. Диджей — это медиум между аудиторией и музыкой, человек, который просвещает публику. Это, конечно, очень нью-эйджевая идея, но она прочно засела у меня в голове.

Я хочу создать комьюнити

В какой-то момент я понял, что долгое время смотрел куда-то назад, вместо того чтобы двигаться вперед. Может, сыграло роль какое-то мое ретроградское отношение — мне не хватало той самой «Планеты 357», я пытался возродить дух, что называется, старой школы. Я все переомсыслил, и итогом стал фестиваль «Корпус омской электроники» и серия дайджестов с музыкой омских электронных исполнителей. И неважно, живут они в Омске, Петербурге или Новосибирске — главное, чтобы они были так или иначе связаны с этим городом.

С одной стороны, я искал повод поддержать встречу «Корпус 1» не в сезон. С другой, понимал, что есть музыка, но нет аудитории. Я окунулся в музыкальные соцсети, вроде Bandcamp и Soundcloud, и обнаружил по запросу «Омск» множество музыкантов, о которых раньше не знал ничего. Они сидят по спальням, их знают 3-4 близких друга, десятки подписчиков их пабликов и больше никто. По крайней мере, в Омске. Я начал их вытаскивать на поверхность в рамках этих дайджестов. Как и все в Омске, омские музыканты живут разрозненной жизнью — у них нет комьюнити, им не хватает аудитории. Я попытался пробросить этот мостик.

Вышло ли — сказать сложно. Я не получил обширного фидбека, но у меня есть чувство ответственности перед музыкантами, которых я нашел и показал публике. Чтобы вывести людей на какой-то уровень общественного признания, нужно заниматься этим системно и регулярно, на что у меня пока не хватает внутренних ресурсов. Будь я лет на восемь помладше, у меня хватало бы еще какого-то юношеского задора всем этим заниматься, но сейчас надо чем-то зарабатывать. «Корпус 1» не приносит никаких денег.

Я хочу создать комьюнити хотя бы на 100-150 человек, которые интересовались бы судьбой артистов и которые могли бы, например, обсудить различия в ранних и поздних релизах Saturn Summer. Я хочу собрать пассионарное ядро из людей, у которых есть запрос на вечеринки и которые готовы были бы платить донат в 100-200 рублей. На эти деньги можно арендовать звук и помещение. Тогда люди понимали бы, во что вкладываются. Хочется поселить простую мысль — ребята, мы сами себе сделаем праздник.