Зачарованы этой дырой: Альбомы декабря, часть 1

Сразу стоит предупредить — перед нами история, требующая терпения; почти 40 треков общей длиной под полтора часа. Определение «Аудиоспектакль» стоит воспринимать абсолютно буквально. Песни здесь полностью подчинены масштабному сюжету, этакой ретро-футуристической стилизации под советскую фантастику о звездолетчиках. Примерно половина эфирного времени отдана патетичному рассказчику, в деле задействовано более дюжины исполнителей, есть треки, в которых актеры разыгрывают какие-то сценки по ролям. С точки зрения производства это, конечно, абсолютно титаническое достижение — простроить такой сценарий, собрать исполнителей, все это записать; тут вполне есть, чему поаплодировать. Слышно и то, что музыкальная часть довольно здорово продумана. Песням, быть может, несколько не хватает по-настоящему запоминающихся мелодий, благодаря которым их имело бы смысл слушать и отдельно от спектакля, но они грамотно спродюсированы и умело разведены по разным жанрам в соответствии с нуждами сюжета (есть романтические баллады, есть рэп, есть советские марши, есть пульсирующий ретро-синти-поп для разговоров о космосе и так далее).

С содержанием же «Капитана» все немножечко сложнее. В спектакле периодически встречаются остроумные находки (например, прогноз погоды в Солнечной системе, стилизованный под советские телепередачи), но в целом есть такое ощущение, что озвучивается текст, которому не хватило еще пары-тройки подходов полировки, которые могли бы совершить деятели театра или кино, занимающиеся подобной полировкой профессионально. На каждую остроумную находку найдется своя неловкая формулировка или неудачная рифма. Большая картина тоже не особо складывается — блоки, из которых собран сюжет, вроде бы вполне понятны каждый сам по себе, но их последовательность не выстраивается в связную драматургию, в историю о чем-то. Фантастический сюжет о последнем капитане оформлен как рассказ, который дедушка из числа сибирских коренных народов рассказывает у костра своему внуку — зачем нужна именно такая сюжетная рамка, какая связь между приключениями в космосе и коренными народами, хоть буквальная, хоть метафорическая, решительно неясно. Плюс в финале спектакль никак не может решить, где же ему остановиться, снова вернуться к дедушке, с которого вроде бы формально начался этот рассказ, или таки вытащить из рукава туз с воодушевляющим космическим финалом. Короче, вопросов к сюжету остается значительно больше, чем удается получить от него ответов.

«Культура курения» — культовые персонажи сибирской сцены середины 2010-х, группа, которую посетила блестящая идея скрестить постпанк с блэком. Они выпустили пару миньонов и один альбом и растаяли в воздухе (оставив после себя, среди прочего, группу «Буерак» и пранкера Михал Палыча) — а в позапрошлом году внезапно возродились снова, начав с концертов, а потом дошли и до новых песен. «Полночь в Новосибирске» — полнометражное возвращение «Культуры», альбом, демонстрирующий, что группа по-прежнему выступает в лиге, где на поле никого, кроме нее, не видно. При этом не сказать, что Россия или Сибирь испытывает какую-то нехватку постпанковских или блэковых артистов — дельного блэка вполне хватает, а грустный русский постпанк давно превратился в сплошное клише. Но, даже шарахаясь по этим вроде бы вдоль и поперек исхоженным территориям, новосибирцы как-то умудряются нащупать на их пересечении вход в бездну неподдельного отчаяния. Их музыка звучит одновременно плотно и как-то сыро и бесприютно, причем еще до того, как вокалист перейдет на блэковский воющий стон. В общем, в полночь в Новосибирске тоскливо, хоть вой, если верить этому альбому.

Вязкий физиологичный рэп из Бурятии. Поводов, чтобы вспомнить земляка Хаски, тут, с одной стороны, вполне достаточно — с другой, Пура вот уже второй раз куда ловчее балансирует между выразительностью и патологичностью своих образов. Декабрьский мини-альбом Пуры выполнен в знакомом минималистично-булькающем духе (грув, на котором держится песня «По домам», заслуживает включения в какой-нибудь зал славы рэперских биточков), но в нем есть и новые сюжеты. Грубо говоря, если раньше это были истории о том, как большая система жрет и переваривает каждого из нас, то на «Анфасе» песни исполняются от лица того, кто явно вознамерился не дать себя сожрать. При этом Пура как-то умудряется разрастаться, как грибница, во все стороны сразу — текст притягивает своими новыми отростками социально-будничное, в то время как стебли и корни все глубже уходят в родное и посконное, которое, кстати, может и дать сил сопротивляться, и укрыть в своей бесприютной бесконечности от тех, кто по тем или иным причинам за тобой гонится. Круто, когда пяток песен суммарной длиной в 12 минут могут дать такие обильные идейные всходы.

Еще один концептуальный альбом с сюжетом — слава богам, всего на 5 треков. Сюжет в целом тоже и проще, и понятней — по сути, перед нами 5-трековый хоррор о том, как зло и насилие порождают зло и насилие. Звуковое оформление тут соответствующее — металлизированный хардкор, отчаянный и яростный, сметающий с ног. В музыке Arrkaim, быть может, маловато нюансов — но в то же время за 20 минут этого мини-альбома их стремительный приблэкованный напор не успевает наскучить.

Судя по названию альбома и строчкам вроде «Прощай, провинция, шмаль и криминал», основной сюжет этого альбома — попытка перевернуть страницу, и в жизни, и в творчестве. Рэп-исполнитель Щага стартовал в Восточной Сибири — родился в Бирюсинске, жил и читал в Тайшете (которому здесь посвящена песня с, пожалуй, самой выразительной открывающей строчкой), а сейчас начинает заново в Новосибирске. «Щага 2.0» — альбом-инвентаризация, попытка по возможности честно осмотреть все то, что у артиста есть на данный момент, и то, что привело к такому положению дел. Под приятно олдскульный биток Щага признается не только в любви своей семье и хип-хопу, но и в ошибках и проблемах с зависимостями, а заодно дает советы себе прошлому («Ран, Никита, ран») и настоящему («Стартуй, это случай, твой шанс, лови сигнал»). Для рэп-альбомов это все вполне привычные сюжеты, да — но на стороне Щаги приятная неброская честность, готовность признавать поражение, если оно было (дело для хип-хопа почти немыслимое), и славный продакшен, слегка сентиментальный, но не впадающий в мелодраму.

Группа «Пошлая Молли» сослужила своим последователям медвежью услугу. С одной стороны, придумала удачный музыкальный шаблон, который было здорово и легко эксплуатировать, а с другой, стала настолько популярной, что от последователей стало в какой-то момент совсем не продохнуть. У тюменцев из группы «Караул» на первый взгляд в наличии полный набор отличительных черт выпускников школы Кирилла Бледного — мультяшные разноцветные обложки, заголовки типа «Синие волосы» или «Пошла ты», жужжащий гитарный звук, спаянный с пронзительно завывающим синтезатором, общая интонация утомленного бесконечным декадансом гуляки, жалующегося с отходняков на проблемы в личной жизни. В то же время «Безобразие в цвете» имеет смысл дослушать (или хотя бы доскипать) до второй половины — там, где-то трека с шестого, «Караул» довольно здорово разгоняются, начинают громче орать и мощней играть, и на этой стремительной скорости почти выскакивают из могучей тени «ПМ».

«В клубе юных техников собрали машину апокалипсиса» — сочетание буднично-советского и макабрического в этой строчке довольно неплохо иллюстрирует базовый подход этого междугороднего дуэта. «Вентшахта» играют торжественный синти-поп скандинавской индустриальной школы — здесь под ритмично пиликающие синтезаторы поют такими голосами, что невольно представляешь вокалиста затянутым в строгий френч или что-то кожаное. В то же время в этот строгий, застегнутый на все пуговицы звук «Вентшахта» протаскивает тексты, отдающие абсурдом — получается такой песенный театр с фигой в кармане, где за непроницаемым выражением лица исполнителей скрывается веселье и издевка. Это порядком бодрит.

Воздушный поп на бурятском языке. Большую часть времени исполнительница Арюна поет буквально практически шепотом, и лучше всего получается, когда музыка подхватывает у нее это настроение нежного раннего утра. Время от времени песни тут пытаются изобразить такой специальный сияющий шум, когда все инструменты дружно взмывают к небу — в этих местах получается такой эрзац-Coldplay. А вот когда все тихонько и нежно позвякивает вокруг хрустального голоса Арюны, выходит практически идеально — на этой громкости песни Максима Дашинимаева (поет в основном Арюна, но написал все он) светятся уютной и хрупкой красотой, которую совершенно нет необходимости усиливать громкими гитарами, хип-хоп-битами и прочими трюками музыкального продюсера, подслушанными в популярных хитах по радио.

Третий альбом суровых томских трэш-металлистов, работающих с интересно ограниченным набором тем — пьянство, смерть, немного чертовщины, смешать, взболтать, заново. Музыкально «Доска» берет благородным традиционализмом, помноженным на мастерство — в том смысле, что они не столько стремятся как-то расширить рамки трэша как жанра, сколько пытаются сыграть его максимально разухабисто и изобретательно (задача, которая вполне успешно решается).

Свою авторскую индивидуальность группа скорее находит в том, какие сюжеты она реализует в своем плотном трэшевом звуке. Тексты «Гробовой доски» — настоящие рассказики со своими внезапными и коварными поворотами, выразительным языком, злой иронией и четко считываемой моралью. По сути, перед нами острая и злая социальная критика, воплощенная в яркие и иногда фантасмагорические рассказы от первого лица. В первую очередь от «Доски» достается пьянству — вокруг этой проблемы так или иначе крутится почти половина песен альбома. Есть и другие темы — общее социальное неустройство, война. В то же время самый размашистый и музыкально выразительный номер «Еду, милая, к тебе» — чистая фантасмагория, располагающаяся где-то между Николаем Васильевичем Гоголем и потусторонними историями группы «Порез на собаке». Или вот яростный номер «В земле» — кажется, первый случай социальной критики с точки зрения покойника. В общем, довольно круто, когда в комплекте с забойным трэш-металлическим драйвом идет натуральная (и довольно здорово исполненная) литература.

Интересный пункт для размышления — что именно мы имеем в виду, когда определяем какую-то группу в раздел «русский рок», отдельный от просто рока? Я бы сказал, что это вопрос расстановки приоритетов в музыке артистов — на первый план неизменно выдвигается мелодия и текст в противовес каким-то чисто музыкальным вещам вроде грува или ритма. Не то, чтобы про них забывают вовсе, просто их роль не так важна, как, скажем, у содержания песни или голоса вокалиста. Еще лет пять-семь назад вполне был повод подумать, что такой подход к музыке благополучно остался достоянием прошлого, но нет — за последние пару лет все больше и больше групп возвращаются к такому звучанию, часто с выдающимися результатами.

Важными ориентирами для разговора о новосибирском коллективе «Дальше в лес» можно было бы назначить «Сплин» и «Король и шут» — первых благодаря голосу Александра Ерохина, ясному и звонкому, а вторых в силу явной приверженности новосибирцев к симфоническим струнным (в составе есть не только виолончелистка, но и альтистка). В то же время простой формулой «Сплин плюс КиШ» «Дальше в лес» не исчерпываются, их диапазон будет пошире — на альбоме можно встретить и хард-роковые риффы в духе 80-х, и сдержанные поп-пульсации, и изящный барочный номер, в котором виолончель и альт выходят на авансцену. Но все это поставлено на службу мелодичному песенному року, который будто бы настойчиво просится в эфир «Нашего радио». Подход понятный, но лично мне кажущийся несколько компромиссным.

Импрессионистский пост-хардкор из Барнаула. У трио «Эвергрин» занятный подход к звуку. Они играют стремительную, драйвовую, бьющую наотмашь музыку, но в то же время чуть смещают акценты в звуке — сглаживают острые углы, делают его чуть более мягким и текучим, словно мы слушаем их немножечко под водой. Это интересно перестраивает отношения слушателя с музыкой — на первый план выходит теплый и обволакивающий гитарный звон, почти как в шугейзе, только громче и резче.