«За опытом, за знанием сакральным»: Три истории переезда из Сибири в столицы

Я считаю себя сибиряком, но Сибирь — не то место под солнцем, где мне хотелось бы сидеть. В детстве я жил в глухой деревне, затем в поселке покрупнее, потом перебрался в Новосибирск. Графическим дизайном занимаюсь уже девять лет. Все началось со стрит-арта, как и у многих — я выбирался с ребятами рисовать на стенах, делал уличные плакаты с незамысловатыми посланиями. В какой-то момент понял, что это движение меня не затягивает, что мне нечего ему предложить, и решил найти другой способ самовыражения (а заодно способ заработка) и устроился в студию на позицию графического дизайнера. Я проработал там пару лет, а затем перешел в журнал «Метрополь».

Когда я туда попал, издание было в ударе — это были золотые деньки. Медиа, которое ничего не стеснялось. Работая из дома, через какое-то время я начал чувствовать себя в абсолютной изоляции. Но Новосибирск порой оказывает такой эффект — ты вроде изолирован, а становишься сильнее. Больше хочется знать о том, что «снаружи» происходит. У меня есть эта любознательность, она просто безграничная — новосибирская, потому что такое место: либо ты ничего не делаешь, либо тебе хочется все.

В Москву я переехал полтора года назад, хотя планировал уже давно. Москва — потому что тут есть комьюнити дизайнеров, заказы, много профессионалов, вроде Игоря Гуровича (графический дизайнер, участник творческих объединений Ostengruppe и Arbeitskollektiv) и Ани Кулачок (российский художник-график и дизайнер «Стрелки») — просто было интересно со всеми этими людьми познакомиться или хотя бы сходить на их лекции, зарядиться энтузиазмом. Личное общение и обмен идеями создает активное комьюнити, тогда появляются зрелые идеи и работы. К сожалению, в Новосибирске мало моих единомышленников. В целом это проблема самого города, который не особо заинтересован в том, чтобы выводить культуру на новый уровень и делать ее современной. Достаточно взглянуть на любую афишу любого новосибирского театра — я сразу вспоминаю размышления Игоря Гуровича о плакате из интервью изданию Colta.

Культура Новосибирска находится в стагнации (хотя это проблема многих регионов), ощущение будто всем интересны только кафе, рестораны и бары, которых в Новосибирске предостаточно. Культурная жизнь взрослого человека ограничивается единственным в жизни посещением балета в Оперном театре. Я не могу припомнить крутых культурных проектов от правительства города, но могу вспомнить несколько удачных проектов «Гёте-института» — благодаря их стараниям было проведено немало действительно интересных мероприятий с участием множества зарубежных и местных профессионалов.

Когда государственные структуры бездействуют, за дело берутся энтузиасты — люди, которые действительно хотят рассказывать новые истории. Город их упорно не замечает — наверное, боится перемен и лишней рефлексии. Например, проект «А3» — техно-формация, организующая вечеринки. Когда все начиналось, я в «А3» отвечал за дизайн. Мы хотели популяризовать техно-музыку и все делали буквально с нуля. Ребята из Aktrue тоже на свои деньги все выстроили. Я помогал им с некоторыми мероприятиями — однажды собрал ретроконсоли по Новосибирску, принес огромные телевизоры, старые видеоигры, и мы сидели играли в них, общались. Под конец я выступил с небольшой лекцией, и мы посмотрели документальный фильм про видеоигры. Все своими руками, абсолютно бесплатно, без спонсоров. К спонсорам страшно идти: они навязывают свои условия и ищут во всем коммерческую выгоду.

Также у Филиппа Крикунова была галерея (СОМА — Прим.Ред.) — бывшая мастерская художника, которую ему просто отдали. Мы только познакомились, как он предложил мне у него выставиться. Идея была такая — если делаешь что-то с творчеством связанное, и в работах более-менее ясна концепция, то можешь участвовать. Каждый раз получалась отборная солянка — абсолютно all skills, зато была душа в этом, живое общение молодых людей.

Такая вот обстановка. Есть гнетущее ощущение общей заброшенности и непонимания со стороны старшего поколения, поэтому я и переехал. Теперь хочется выяснить, как Москве удается запускать интересные проекты на государственном уровне, как люди работают вместе, кооперируются. Надоело быть энтузиастом, все на коленке делать. За этим я в Москве — за опытом. За знанием сакральным, которое я никогда бы иначе не получил.

Огромный плюс Новосибирска — это природа. В Академгородке, например, летом все в зелени. Но самый мой лютый кайф — навещать отца в деревне. Садишься на убитый в хлам пазик, едешь по убитым в хлам дорогам, весь твой пазик набивается пылью. Все сидят в черных синтетических спортивках adidas, которые покрываются пылью настолько, что люди в них начинают напоминать земляных големов. Мы едем, пазик трясет, но смотришь в окно — а там безграничная степь.

Я переехал из Новосибирска в 2013 году. Уволился с работы, начал рассылать резюме в поисках новой, и меня пригласили в Петербург. Я работаю в IT: раньше был инженером техподдержки, а недавно сменил профессию и теперь работаю тестировщиков. Если бы меня тогда позвали в Москву переехать, я бы переехал. Я только потом, когда пожил в Москве восемь месяцев, понял, что Петербург мне нравится больше.

Новосибирскую сцену я любил всегда, оттого еще грустнее было видеть, как все глохнет. Со временем, возвращаясь в родной город со своими проектами, я начал замечать, что интерес аудитории постепенно падает. Знакомые в целом мои наблюдения подтверждали. Поначалу мы делали концерты, и слушатели были, но со временем их приходило все меньше, и в один момент стало непонятно, зачем вообще все это нужно.

Думаю, Новосибирск просто такой город. У меня много друзей из Кемерово, Барнаула, Томска, Красноярска — везде есть небольшие комьюнити, где отзываются на начинания друг друга. Металлисты ходят на концерты к хард-корщикам, вместе они поддерживают реперов — и это нормально. Сцена есть, она живет, а у Новосибирска будто сибирско-столичный комплекс играет. Зрители тут чаще отстраненные — в других городах местные радуются, поддерживают, приходят на концерты, а в Новосибирске даже хлопать будут вяло. Академгородок немного отличается, потому что находится в отдалении, к тому же всегда противопоставлял себя Новосибирску и стремился отделиться.

Сразу после переезда количество возможностей опьяняло. Раньше не было ничего и приходилось через силу делать концерты, просто потому, что ты это любишь, независимо от того, придут ли тебя послушать. Здесь поначалу хотелось хвататься за все сразу: играть, писать, заниматься. Сейчас заниматься стремлюсь тем, что действительно интересно. К тому же с возрастом на какие-то вещи уже не хочется тратить силы. Если сам меняешься, а вещи нет, то становится неинтересно.

Разница между Новосибирском и Петербургом заметна сразу. Тут есть стабильная аудитория слушателей, к тому же в город часто и регулярно приезжает много туристов. Конечно, кто-то всегда уходит, но кто-то всегда приходит — публика обновляется, и это естественно. Возможно, в Петербурге есть некая замкнутость в тусовках, но зато не чувствуется упадок, всегда есть выбор и разнообразие.

Новосибирск статус города получил только в конце XIX века, когда построили железнодорожный мост через Обь — вся жизнь тогда вертелась вокруг этой железной дороги. За этим ничего не стоит — просто борьба за существование. В период Второй мировой войны в Новосибирск перевезли много заводов, а после оставили — предприятия уже были развернуты, и перевозить их обратно не захотели. В войну сюда в немалом количестве увезли и предметы искусства, в том числе часть коллекции Эрмитажа. Вливания были не денежными, но инженерными и художественными, много людей после войны осталось в городе. Следующая важная точка в истории Новосибирска — решение основать тут Сибирское Отделение Академии Наук. Когда это случилось, в город приехали ученые, сформировалась интеллигенция, культурная среда стала меняться — естественным образом этого бы не произошло.

Петербург же был центром Европы — у людей была возможность наблюдать за тем, как живут в других странах. В Сибири ты равноудален от всего на три тысячи километров, и возможности получить опыт такого культурного обмена или получать его регулярно нет. Заезжий иностранец —диковинка.

Исторически Петербург богаче — тут все дышит историей, памятью. Но не всем это оказывается нужно. У меня есть знакомые, которые переезжали в Петербург, им не нравилось, и они уезжали обратно в Новосибирск или Москву. А мне в последнее время грустно приезжать в Новосибирск — среда тут исторически не очень богатая, она очень немногое может предложить человеку, который хочет идти дальше. Меня лично это печалит.

Томск, к примеру, в 4-5 раз меньше Новосибирска, зато там есть старые здания, исторические кварталы — они помогают получить представление о том, как люди жили раньше. В Новосибирске старого города нет — только несколько деревянных двухэтажных бараков, обшитых свежей вагонкой, и единственное старое здание рынка, которое теперь занимает Краеведческий музей. В целом Новосибирск я, конечно, люблю и против советской архитектуры ничего не имею. Но мне нравится, когда дома и вещи созданы для людей, а не для любования.

Я со своей девушкой сейчас изучаю старые доходные дома — это оказалось безумно интересно! Мы исследуем, например, с каких европейских заводов привозили плитку в Петербург, как укладывали. Я с ужасом думаю о том, что в Новосибирске в принципе нет возможности изучать подобные вещи. Коренные петербуржцы привыкли к подобным пространствам и деталям интерьера — они стали фоном. Мне кажется, ими стоит почаще наслаждаться — это помогает получать больше удовольствия от жизни. А это, в конце концов, самое главное.

Вообще, я должен был уехать из Кемерово еще в 2012 году — сразу понял, что Питер классный город, но остался из-за работы. В театре «Встреча» у меня была отличная команда, гибкий график и полная свобода действий. Мог уехать на месяц в тур, получая базовую зарплату. К тому же в Кемерово легче жить — там родители, меньше денег нужно тратить на жилье. Прекрасная картина. Но когда это закончилось, я понял, что в этом городе сделал все, что мог, и тут же уехал.

В Кемерово нет истории, кроме советской стилизации, а в Петербурге я впервые увидел вживую то, о чем нам рассказывали на учебе. В ту первую поездку у нас было четыре тысячи рублей на троих. Правда, здесь уже были друзья. Мы тогда отыграли шесть концертов, каждый день гуляли до утра, познакомились с кучей местных музыкантов, встретили каких-то персонажей, про которых раньше думали мол «ну, они где-то в Москве и Петербурге». А тут они рядом, можно с ними общаться, играть и веселиться.

После первого тура мне стало понятно, что я существую не в Кемерово, а в мировом пространстве. Искусство может существовать только в большой открытой ноосфере. Зато город заставлял нас доказывать себе, что обстоятельства над нами не властны, что мы сами по себе можем. В итоге в Кемерово мы сделали четыре фестиваля: три театральных и один с кафедрой на базе университета. Это без учета наших других менее масштабных мероприятий: спектаклей, читок, концертов.

Из «Встречи» в 2016 году я ушел со скандалом, но решил доделать фестиваль, который на тот момент готовил. Сразу предупредил иностранных гостей, что не смогу им заплатить, смогу только открыть площадку и провести само мероприятие — и они меня все равно поддержали. Это был недельный фестиваль, который мы сделали вообще без денег. Нашли в самом центре города место и вложились в него из своих личных средств. Там был треш: не было ни отопления, ни света, ни туалета. Мы наняли рабочих, сами покрасили стены и сделали мебель. Все прошло очень круто, а после я понял, что в этом году мне точно нужно уезжать, и был в Питере уже перед Новым годом.

До переезда я считал, что живу между двумя городами — всегда зимой уезжал в Петербург на три месяца. Друзей тут у меня было много, и проблем с жильем не возникло. Вообще, я считаю себя немного бомжом — уже три года не живу в Кемерово, а вещей всего две сумки. Жилье снимаю всегда в центре, потому что хочу видеть из окна архитектуру, а не Кемерово.

Первые два месяца после переезда я тусовался, потом с переменным успехом брался за разную работу и проекты. Я просто сильно устал от Сибири. Понял это, когда приехал в Петербург, и до сих пор обратно не хочется. Питер самый европейский из всех российских городов, тут ощущаешь себя в безопасности. Можно посреди ночи выйти за шавермой или прогуляться — в Кемерово на трезвую голову так никто не делает.

Люди уезжают, и я не виню их. Переезду не нужно оправдание — это базовое право человека на свободное перемещение, и не важно, по каким причинам он уехал. В Петербурге тусовка, интеллигенция, поэты Серебряного века, ленинградский андерграунд и рок-клубы. Сюда приезжаешь и попадаешь в среду. Тут Николай Судник из проекта «ЗГА» — настоящий rock in opposition. Если бы в Кемерово были такие группы, на которые можно сходить и послушать живьем, то все было бы по-другому. Главное, что все зависит только от нас самих. Если действительно чего-то хочешь, то найдешь это в другом месте.

Выражаем благодарность Sevkabel Port за предоставление локации для съемки.