Один поет вполголоса: 11 альбомов июня

«Я утону в озере фей, и ты не найдешь там моих костей», — иркутская исполнительница, выступающая под ником Nymfea, называет свое творчество «музыкальными сказочками». Ее разреженный электронный поп, ведомый призрачным, но настойчивым техно-пульсом, разворачивается в опасном мире довольно страшной сказки. В ней исполнительница, поющая сладким тонким голосом маленькой девочки, вышедшей тебе навстречу из зловещего леса, выступает то жертвой зловещих мистических сил, то их опасной сообщницей. По методу (сочетание низкочастотной минималистичной электроники, тонкого девичьего голоса и сказочных историй с темной стороны бытия) это близко к тому, что делает дуэт IC3PEAK — но Nymfea все же больше придерживается мистически-темного и не торопится выбираться из него в социальное.

Интонация в заголовке этой пластинки как бы между прочим очень многое сообщает нам о барнаульском коллективе. Играют они не столько что-то психоделическое, сколько отменный гитарный инди, размашистый, поджарый и шумный, ориентированный в сторону предполагаемого промежуточного звена между песенным пост-хардкором и шумной музыкой героев инди-гитары вроде Sonic Youth. С похожими звуковыми материями работает немало коллективов, но эту группу выделяют два качества. Во-первых, внушительные композиторские и исполнительские таланты всех участников, при помощи которых они крепко закручивают штопор напряжения внутри своих вроде бы лаконичных, но на самом деле довольно изощренно устроенных композиций. А во-вторых, именно эта интонация, такая как бы нечаянная отстраненная крутость, которая держит песни «Ресентиментов» в тонусе, не дает им расползтись бесформенными гитарными джемами. То есть главный трюк «Ресентиментов» — это внутренняя сложность в более-менее простой рамке. Небанальный и очень бодрящий подход.

Новый проект участников красноярской группы «Дом моделей» на первый взгляд исследует территорию, исхоженную вдоль и поперек. Пост-панк, гудящие синтезаторы, театрально-отмороженный вокал, экзистенциальная поэзия, всякое такое. С одной стороны, да — с другой, к этим действительно широко распространенным материям «Жарок» пристраивается с каких-то довольно индивидуальных позиций. В этих песнях есть некоторая отстраненная и отстраняющая странность, равномерно распределенная между звуками и словами. При знакомстве с этими тремя песнями можно вспомнить отличную английскую группу Wild Beasts, тоже переплавлявшую пост-панковское музыкальное наследие в захватывающе-странные гимны испорченной маскулинности. Только «Жарок» как будто еще пропускают интонации Wild Beasts через фильтр такой федорово-волковской литературной асбурдности. Сочетание получается ужасно интересное.

Проект Кирилла Сатлера, музыканта из Омской области, заходит сразу с козырей: «Депрессивный мрачный город, открой мне таинства свои!» Впрочем, чувство безысходности, переполняющее полдюжины песен этого дебютного альбома, не столько отражает провинциальную безнадегу, сколько происходит из причин чуть более экзистенциального характера — лирический герой Memorial of Sorrow выходит в неравный бой против самих сил безжалостного рока (в смысле судьбы, а не музыки). И хотя преимущество явно не на его стороне, сдаваться без боя не собирается. Этот боевой дух лучше всего передается стремительной, напористой и мощной музыкой — тут звучит поджарый и сосредоточенный металкор, с увесистыми риффами, хлесткими соляками и мощной энергетикой. Помогает и то, что Сатлер честно пытается именно петь — не самая распространенная вокальная практика в выбранном им жанре, вполне допускающем хрипы, вопли, рычания и прочие экстремальные голосовые проявления. Когда подумаешь о том, что на всем здесь Кирилл играет сам, и вовсе останется только высказать ему уважение.

У новой работы красноярца Александра Пустынского хорошее название — «Scenes», то есть сцены, эпизоды. Оно отлично подчеркивает некоторую фрагментарность этой записи — Пустынский здесь словно совершает короткие, но эффектные вылазки на территории ранее неисследованных жанров. Тут можно встретить басс-техно, полностью лишенное бита, и сбивчивые ритмы, словно силящиеся собраться в единую ритмическую решетку, и тревожный эмбиент-глитч, и протяжное твин-пикс-овское скольжение по ночному лесу, положенное на похоронные отзвуки неспешного ритма. При этом в любом саунде Пустынский удачно фиксирует одинаковое важное ощущение — какого-то движения, поиска. Его композиции при их формальном структурном минимализме не статичны, в них есть некоторое устремление. Эти эпизоды — они еще и о чем-то важном, иначе говоря.

На первый взгляд тюменский коллектив с непростым названием «Лицахризантем» (ранее известный, как «Дон Фидель», который теперь остался только в заголовке альбома) упражняется в звучании, немножко отжившем свое. В фундаменте их музыки — мелодичный песенный рок с мягким гитарным звуком, ведущий свою родословную откуда-то из русского рока: от «Сплина», «Воскресенья» и «Високосного года», в таком духе. На второй взгляд, впрочем, быстро, уже где-то ко второй половине первой же песни, становится заметно, что с этой музыкальной формой «Лица» обращаются очень по-свойски. Тут нет ничего, что было построено бы по схеме «куплет-припев-куплет-припев-проигрыш-повторить» — группа строит свои песни с джазовой свободой в обращении со структурами, постоянно норовит свернуть в неожиданную сторону, виртуозно путает следы и демонстрирует отличное композиторское и исполнительское мастерство. Прозрачный блюз оборачивается бодрым фанк-роком с саксофоном, темпы на ровном месте внезапно замедляются или убыстряются, начинается диско или резковато-истеричный прог. В общем, не заскучаешь никак — а это главное.

Иркутский композитор Ефим Мыльников любит французский язык в названиях и тревожную атмосферу — и не любит стеснять себя в средствах звукоизвлечения. На его альбоме «Aprés Nous» («После нас») можно встретить и тревожный электрический эмбиент, и экспрессивную классическую гитару, и неуютный гул виолончели, и симулированное потрескивание старой пластинки, и пост-роковые отходные всему человечеству под похоронные и грозные барабаны, и солирующий кларнет. Распоряжается всем этим инструментарием Мыльников на редкость уместно — тут звучат ладные инструментальные композиции, одновременно лаконичные и выразительные, исполненные ощущением тревоги и неясного, но размашистого трагизма. Музыка, которую хоть сейчас бери в любой пост-апокалиптический сиквел. Например, в так и не снятый «28 месяцев спустя» — подошло бы идеально.

Тут непростая генеалогия, следите внимательно. Вообще-то Владимир «АБэЦэ» Абакумов играет в экспериментально-безбашенном проекте «Волсаргия» (или «Волсаргияамидоверепен» в полном варианте), работающем на стыке домашней электроники, абстрактного экспериментализма и благородного идиотизма. А этот альбом — его сольный релиз, на котором он перерабатывает групповые треки в новые версии. Тут есть абсурдистский нойз-рэп, вихляющий от индустриального эмбиента до драм-н-бейсовых ритмов, тексты про космических захватчиков и пятна блевотины на джинсах, а также эпический финальный номер, в котором исполнитель полчаса пробует под летаргический хип-хоп бит все эффекты, которые успевает за это время найти. Это, конечно, форменные разброд и шатание, но что-то в этом есть, какая-то цельность собственного шизофренического видения.

Дебютный мини-альбом иркутского гитариста Дмитрия Лебедева — коллекция инструментальных зарисовок для гитары, баса, клавишных и драм-машинки. Все сделано в одного, но к показательному минимализму Лебедев не стремится — в разных местах наслаивается друг на друга до трех самостоятельных гитарных партий, а бас живет собственной фривольной жизнью. Базовые аранжировки Лебедев тянет в саундтрековую атмосферность с трип-хоповым привкусом, а ведущие партии его гитары — в лиризм блюзовых корней; в результате на альбоме красиво смешивается сразу несколько настроений.

Свой новый мини-альбом новосибирский электронщик Роман Агафонов посвящает «понятиям из классической геометрии и черчения». Источники вдохновения слышны — это минималистичное дип-техно действительно построено будто по геометрическим принципам, по четким графикам с прямыми линиями и острыми углами. Здесь есть строгость конструкций, какая-то повторяющаяся лаконичная жизнь — Агафонов не столько выстраивает развивающиеся композиции, а натурально оживляет графики и геометрические фигуры, заставляя их пульсировать в звуке внутри собственных закрытых очертаний.

Романтичный рэп от иркутского юноши Ильи Мануилова, пять песен про любовь и чувства с заголовками вроде «Как ты» и «Привет, тебе звонит любовь». Новое поколение рэперов понемногу учится отходить от присущего жанру гипертрофированного мачизма и проявлять уязвимость, и Мануилов с радостью пользуется этим отвоеванным старшими товарищами правом на мягкость и чувствительность. Он читает о потере чистого детского взгляда при встрече с несправедливостями мира, восторженно воспевает любимую девушку и оплакивает неотвратимо уходящее время — в общем, осмысляет мир с позиций первостатейного романтика. Все эти размышления довольно естественно ложатся в рэп-продакшн — психоделически-замедленный в «Таяло лето», нервно-напористый в «VS», увлекающе-танцевальный в «Привет, тебе звонит любовь».