Сергей Максимишин — российский фотожурналист, не раз становившийся лауреатом премий World Press Photo и «Россия Пресс Фото» и снимавший для многих российских и зарубежных изданий: от «Известий» и «Российской газеты» до Geo, Time и Corriere della Sera. В 2000-х Максимишин активно путешествовал по России, запечатлевая самые отдаленные уголки России.
На фотографиях показаны экстремальные погодные условия Сибири, предана мрачная атмосфера, но не пустынность и холодность становятся центром сюжетов Максимишина, а люди. Он снимает женщину, торгующую замороженной рыбой на ночном рынке, ребят, играющих на заброшенных детских площадках, мужчин, купающихся в море зимой. Все это контрастирует с изображениями рабочих и светящихся печей металлургических заводов.
Фотографии, сделанные в период между 2002 и 2010 годами, охватывают не только Сибирь, но и в целом обширное пространство Азиатской части России, в том числе такие ключевые города, как Екатеринбург, Магнитогорск и Владивосток. Максимишин даже отважился отправиться в долину Оймякон, в северо-восточном уголке Сибири, самое холодное населенное место на планете.
За каждым снимком — своя история. Изданию Meduza Максимишин рассказал, как был сделан, к примеру, этот кадр с женщиной в шубе на фоне ледяного кремля в городе Краснокаменск.
Город Краснокаменск, Забайкальский край. 2006 год
От Читы до Краснокаменска на поезде 15 часов. От Краснокаменска до китайской границы час. Лучший вид на город открывается с холма, который местные называют Cопка любви: посреди идеально ровной степи длинная узкая полоса многоэтажек. На правом фланге — урановые шахты. Центральная площадь с золотыми куполами — ровно посередине. На левом фланге — ЗЖБИ и зона. На краснокаменской зоне отбывал первую часть срока Михаил Ходорковский. Его мама и жена приехали в Краснокаменск на свидание. Мы с немецким журналистом Йенсом Хартманом по заданию швейцарской газеты Die Weltwoche прибыли следом, чтобы взять у них интервью и рассказать о месте заключения.
С прибытием зэка федерального значения Краснокаменск расцвел. Постоянный поток командировочных — полицейских, судейских, адвокатов, журналистов —способствовал бурному росту предприятий сферы услуг. Предложение стало отставать от спроса. Единственная в городе гостиница перестала вмещать командировочных, и тогда количество койко-мест было увеличено вдвое путем деления комнат (и без того небольших) пополам. Мне достался узкий пенальчик с батареей, а Йенсу — с трубами от батареи.
Я не спал всю ночь, потому что было невыносимо жарко, а Йенс не сомкнул глаз из-за лютого холода. Утром поехали снимать, как мама Ходоркорвского будет выходить из ворот зоны. Хитрые менты повесили знак «Фото- и видеосъемка запрещены» метров за 800 до ворот. Прошел за знак — и, не доставая камеры, встал перед воротами. Рядом появился милиционер. Когда в сопровождении адвоката Марина Филипповна появилась в воротах, милиционер просто встал передо мной. Я попробовал достать камеру, мент с криком «Не снимать объект!!!» попытался вырвать фотоаппарат. «Это не объект, это мама!» — закричала адвокат, но момент был упущен. Так я ничего толком и не снял. Потом мы говорили с Мариной Филипповной в кафе, в гостинице брали интервью у жены Инны. Так и день скоротали.
Следующий день Ходорковским было не до нас, я немножко поснимал город, взяли интервью у мэра, Йенс поговорил с местным батюшкой, потом решили съездить на ЗЖБИ, где работают, как нам сказали, сосидельцы Ходорковского. Посигналили у ворот — нам открыли. Въехали на территорию — никто слова не сказал. Пошли по цехам, ожидая окрика в спину, — все тихо. Нашли бригаду заключенных, познакомились, поговорили, зэки говорят: дай фотоаппарат и сто долларов, мы тебе завтра карточки Ходора в лучшем виде доставим. Сильно пожалел, что не было с собой мыльницы (я потом видел такие картинки в какой-то газете), а рабочую камеру отдать не решился. Так и уехали — никто слова не сказал. Бывает.
Вечером Инна и Марина Филипповна уезжали на поезде. Мы же ехать на поезде не могли — не успевали на утренний рейс из Читы. Сели в такси, доехали до какой-то станции, я хотел снять женщин через окно поезда. Потом помчались в аэропорт. Перестарались — приехали в 5 утра, рейс в 10, аэропорт закрыт до 8 (я не знал, что так бывает!), на улице минус тридцать. Гостиница при аэропорте тоже закрыта, мы стали ломиться, охранник вызвал милицию. Менты приехали, поняли, что нас ждет лютая смерть на морозе, велели нас пустить. Утром благополучно улетели.
Картинку эту сделал почти на бегу. Я понимал, что ледяной кремль — сильная метафора, и надо бы чуть покрутиться в этом месте. Так всегда: есть декорации — подожди актера, есть актер — поищи декораций. Но, конечно, персонажа такой силы я не ожидал. Потом эта фотография публиковалась много раз. Приятно было, когда знаменитый куратор и редактор Лия Бендавид выбрала именно эту картинку для обложки книги «Сибирь глазами русских фотографов».
2336
05 Февраля 2018