Улыбаюсь мертвецам: 12 альбомов июня

Название альбома — привет немецкому философу Теодору Адорно, которому принадлежат знаменитые слова о невозможности писать стихи после Освенцима. Это первый сольный проект томича Вадима Дикке, участника Sine Seawave и Strangelet Ensemble. В одиночку Дикке продолжает исследование свободной шумовой импровизации — альбом состоит из двух масштабных 20-минутных пьес, собранных по принципу коллажей из инструментальных партий, пленочных петель и обработанных эффектами электронных звуков. Где-то музыканта больше клонит в чистый нойз (например, в большей части открывающего номера «Part One»), где-то, наоборот, начинается что-то более конвенционально мелодичное, как во второй трети «Part Zero», где на первый план выплывает скорбная и красивая гитарная партия. «Poetry After» — сложная музыка сложного времени, саундтрек разрушения старого привычного мира и попыток нащупать что-то, за что можно держаться среди его руин; красоту, надежду, хоть что-нибудь. Ну, или музыку вот, тоже вариант.

Дебютный альбом стоунер-дуэта из Красноярска, играющего по всем правилам жанра — нажористый звук, неспешные темпы, цитаты из Black Sabbath, песни про мифических существ и маньяков. Звучит альбом довольно здорово — плотно, жирно, весомо, будто по твоей голове едет товарный поезд, который при этом никуда особо не торопится. В то же время стоит заметить, что Big Pig Homicide вполне комфортно на своей жанровой территории, даже, возможно, слишком комфортно — в том смысле, что, ловко вписавшись в жанровые рамки, дуэт на этом счел свою задачу выполненной. Спору нет — когда захочется принять убедительную дозу смачного стоунера, Big Pig Homicide вполне удовлетворят подобный запрос. Но более сложно устроенного музыкального переживания тут искать не стоит.

Мелодичный поп-рок про молодость по заветам группы «Нервы» (и немного группы «Звери»). Двадцать (такое название и у группы, и у альбома, и у песни с альбома) — это возраст, в котором происходят те события и перипетии, о которых песни — и в котором находится целевая аудитория коллектива. Интересно, что в случае группы «Двадцать» эта аудитория довольно условна — это не столько специфическая молодежь конкретного сегодняшнего дня, изъясняющаяся им одним понятным языком мемчиков и тик-токов, как у какой-нибудь группы «Пошлая Молли», сколько некая обобщенная молодежь, примерно в том же смысле, в каком ее представляют себе авторы молодежных сериалов откуда-нибудь с СТС. В общем, тут звучит умеренно-привязчивый рок, лавирующий между гитарными риффами с замахом на стадион и балладной мелодраматичностью медляков для выпускного. Степень успешности выступления группы «Двадцать» в этих амплуа примерно такая же, как у группы Big Pug Homicide — в своем амплуа стоунер-ансамбля. В смысле, если вам (как и многим) нужны именно такие музыкальные переживания, подкрепленные прилипчивой мелодией и обобщенно-романтическим текстом, то группа «Двадцать» вполне решит для вас эту задачу.

А вот молодой гитарный рок на русском, который мог появиться только в 20-х годах XXI века — альбом про то, как лирический герой задолбался быть тревожным. Это уже второй альбом проекта иркутянина Егора Богданова на питерском лейбле Ionoff Music, посвященный вдумчивому изучению той стороны собственной молодости, на которой тебе по большей части как-то хреново, причем не всегда даже точно понятно, почему. И если тематически у группы «Рэй пал» фокус довольно узкий, то музыкально они находят достаточно отличающихся между собой способов зайти на свою любимую тему. Здесь есть и беспечный гитарный инди а-ля расслабившиеся «Пасош», и пофигистическая муджусовская дискотека, сыгранная в основном на живых инструментах, и заполошный поп-панк под драм-машинку и шугейзовую гитару, и впадающий прямо на наших глазах в летаргию пост-панк, и надрывный и шумный эмо-рок — и все это за восемь песен, пролетающих мимо быстрее, чем за 20 минут.

В прошлом месяце мы писали о коллективном альбоме омско-тарского рэп-объединения Values Gang, а теперь у нас на повестке совместная запись двух его участников. Если говорить о проверенных временем и золотых для рэпа темах, то честный портрет жизни в неблагополучных районах и гротескно-преувеличенное бахвальство символами собственной успешности совершенно однозначно входят в число таковых. Какому-нибудь вдумчивому исследователю сибирского пространства, возможно, было бы интересней, чтобы рэп-исполнители из небольших городов выбирали скорее первую тему — но сами рэперы, по крайней мере, конкретные авторы этой конкретной записи, Трувонт и STNX, уверенно отдают предпочтение второй. Некоторые формулировки в текстах, посвященных их финансовым успехам («Мутим эти баксы», «Cкинь мне на PayPal»), наводят на предположение, что песни эти, скорее всего, были написаны еще в старом, до-февральском российском времени. С другой стороны, альбом венчается номером со злободневным названием «Карта "Мир"», демонстрирующим, что авторы вполне в курсе дистанции между гламурными фантазиями и собственной реальностью. В нем, после всех разговоров про «мутим баксы» и сравнения себя с корпорацией Umbrella и героями Marvel, появляются слова «скинул двести рублей на карту "Мир"». Здесь же (излишне) подробно прописанный в песнях выше сюжет о том, что исполнители делают с «на все готовыми сучками» (что за рэп-альбом без махрового сексизма, само собой), венчается прекрасной нарративной вишенкой: «А вообще я женат, вас ко мне не подпустят». Музыкально соавторы увлеченно исследуют разные закоулки умеренно-модных рэп-звуков — тут есть романтический номер с футуристическими синтезаторами в чуть ли не кей-поп-духе (про принятие наркотиков «прямо в школе»), драйвовые цифровые басы, уместно спаренные с ближневосточными сэмплами, а также удивительный глитч-хоп номер «Мужики», как будто постоянно рассыпающийся на ходу. В общем, вдумчивому исследователю здесь, на самом деле, вполне есть, что поисследовать.

У дуэта «Кинопленка» налицо масса поводов называться именно так. Во-первых, коллектив сложился во время работы над музыкой для короткометражного фильма. Во-вторых, их наверняка радует некоторая старомодность самого понятия, вынесенного в название. В музыке своей они тоже смотрят назад, во времена зарождения и формирования пост-панка, куда-то в сторону альбомов The Cure самого начала 80-х, на которых они подсмотрели это сочетание ведущего баса, периодически позволяющего себе скупые мелодические партии, и отрешенной гитары. В-третьих, если это слово сократить, получится название еще одного важного для «Кинопленки» творческого ориентира, на этот раз отечественного. Сравнения с The Cure и «Кино» — понятно, большая честь и большая ответственность, и тут стоит заметить, что оно характеризует скорее устремления «Кинопленки», нежели реальность их текущего творчества. Их альбом «Старый город» — очередной, не первый уже в этом обзоре пример игры строго в понятные ворота. Описанное выше сочетание баса и гитары, драм-машинка, чеканящая шаг, отрешенный вокал, отстраненно повествующий о наблюдении за жизнью других через окно — «Кинопленка» берет абсолютный минимум выразительных средств, ассоциирующихся с выбранным ими стилем, и полностью им удовлетворяется. В то же время, когда они добавляют в свой стоически лаконичный саунд чуть больше эмоциональности, как, например, в песне «Про кота», их музыка сразу расцветает. Как будто в мрачные картины, написанные исключительно оттенками серого, капнули оранжевого.

Мертвецам улыбается молодое иркутское трио, выпускающее свой первый мини-альбом, выдержанный в духе яростной металлической молотилки на стыке дэта и трэша. К дэту I Smile at the Dead подходят с приятной старомодностью — многие современные альбомы в этом жанре видят своей целью выстраивание космически сложных ритмических конструкций, в которых пропадаешь и путаешься, словно в злом лабиринте, состоящем из бесконечно напрыгивающих на тебя острых углов. Хаоса на альбоме, как можно судить по его названию, вполне хватает, но все-таки I Smile at the Dead больше любят найти по-настоящему качающий рифф и повторять его, чтобы слушатели в зале могли войти со звуком в чисто физический резонанс. В результате у них получается музыка одновременно тяжеленная, подвижная и захватывающая — сочетание, которое, что называется, разносит.

«Это мой первый экспериментальный альбом, — написано на страничке этой записи. — Надеюсь, есть кто-то, кому будет не все равно». Словом «экспериментальный» слушателей, конечно, очень легко отпугнуть, но нам все-таки кажется, что участникам этого хабаровского проекта не стоило скромничать — их конкретный эксперимент приносит вполне захватывающие результаты. На альбоме в залихватскую окрошку кромсаются самые разные подвиды электроники — тут есть и драм-н-бейс, и IDM, и хаус, и хип-хоп, и синти-поп, и все это замешано в чрезвычайно бодрый и задиристый микс, который ежеминутно немного подзуживает слушателя каким-нибудь новым поворотом, смешным сэмплом или прикольным синтетическим звучком. Все звуки и подходы, которые используют Tad48 на этом альбоме, сами по себе нам вполне знакомы, но в том, как все перемешано и перетекает одно в другое, вполне чувствуется настоящая живая энергия.

Однажды дуэту Behrosth пришла в голову довольно небанальная идея — а что, если встроить готический психо-рок а-ля 70-е, восходящий к блэк-металлу, в нарочито кондовый синти-поп в духе перестроечных 80-х? Обкатав ее на паре-тройке альбомов и осознав ее эффективность, они не торопятся отказываться от нее и на новой записи. Новый альбом выдержан в таком же ключе — ритм-секция, синтезаторы и иногда гитары выполнены в духе передачи «Песня года» (временами слышатся отголоски то группы «Мираж», то группы «Кино»), а вокал и общая подвальная атмосфера отсылают то к готическому року, то к блэку. Веселей всего при прослушивании этого альбома представлять себе выцветшие от времени кадры, фиксирующее возможное выступление Behrosth на советском телевидении. Гитарные соло в духе «Миража», впрочем, тоже удались.

Дебютный мини-альбом задорного хабаровского коллектива числом в семь человек, разрабатывающего жилу такой залихватской танцевальной музыки, сводящей воедино ска, фолк и поп. На вполне закономерный вопрос, для чего нужно аж семь человек, у Battle Nuggets есть абсолютно уместный ответ: «Чтобы была духовая секция!» Рецепт тут такой (известный, например, по питерской группе The Hatters) — бодрая, пружинистая ритм-секция, задающая не очень быстрый, но вполне заводной темп, на которую накладывается аккордеон и духовая секция, работающая одновременно и на ритм, и на мелодические партии, плюс энергичный вокал, ловко лавирующий между романтикой и нахальством. На мини-альбоме всего четыре песни, но Battle Nuggets за них много что успевают — тут есть и ернический вальсок, и пробивной диско-панк, и боевая карнавальная румба. Рецепт, которым пользуются Battle Nuggets, может, и не особо оригинальный, но в то же время отчетливо слышно, что для бодрых дурацких танцев на каком-нибудь приятном опен-эйре хабаровчане подойдут идеально.

Удивительное и тонкое сотрудничество — Муся Сосновска, междисциплинарная художница и перформерка, читает стихи собственного сочинения под музыку импровизационного ансамбля Игоря Новикова и Анны Чагиной bSICtransit. Название альбома вполне настраивает на нужный лад — тексты Муси здесь выдержаны в таком любопытном ключе фантазийных фолк-колыбельных, если бы они сочинялись и исполнялись не родителем, укладывающим дитятко спать, а самим ребенком, живописующим все то, что происходит в его буйной фантазии после того, как родительская колыбельная закончилась, и выключился свет. Чагина и Новиков подходят к этим одновременно нежным, сказочным и немножко пугающим историям с большой чуткостью, часто выбирая максимально минималистичные музыкальные решения — где-то звучит только задумчивая губная гармошка, где-то дело ограничивается перезванивающейся абстрактной перкуссией, собранной из подручных средств (в списке инструментов тут фигурируют камни, вода, молоток, напильник и дверь). Музыка нигде не пытается перетянуть одеяло внимания на себя, всячески стараясь подчеркнуть текст, но в то же время звуковых способов это сделать в распоряжении Чагиной и Новикова довольно немало, от минималистичного эмбиента тончайшей выделки до эмоциональных гитарных соло, от абстрактных звуковых коллажей для капающей воды до почти что рока под шаманские барабаны. Получается такой альбом-спектакль, (в основном) тихое, но бесконечно богатое представление.

Название проекта передает привет одному из его потенциальных участников — записываться должны были вчетвером, но один так и не сумел добраться, так как попал в передрягу, закончившуюся титульным событием. В результате местная получасовая импровизация играется силами трех инструментов, двух гитар и ударных. Дмитрий Лапутин и Михаил Колесник начинают с тревожно гудящего гитарного эмбиента, но вскоре в дело вступает Павел Креслинг на барабанах, сообщающий процессу неспешный, но весомый грув проезжающего через станцию товарного поезда. По доброй (или не очень, в зависимости от вашего отношения к таким штукам) традиции лейбла Лапутина Crumbwaves, больше здесь в композиционном или структурном плане ничего не происходит — оседлав этот железнодорожный грув, суровые омские мужчины едут на нем практически до самой конечной станции. В попутчиках с ними будет интересно только тем, кто готов по полчаса за раз следить за микроскопическими изменениями гитарных тонов — такие люди на свете, я точно знаю, есть.