Бодипозитив, дайверсити, инклюзивность, феминизм закрепились в списке главных слов, определяющих прошедшее десятилетие. И говорить об этих понятиях как о чем-то новом летом 2020 кажется странным. Модельное агенство Lumpen основано в 2014 году, календарь Pirelli вышел впервые без обнаженных женщин в 2015-м, журнал Sports Illustrated поместил на свою обложку моделей в купальниках с разными фигурами в 2016-м, модные гиганты LVMH и Kering приняли соглашение не принимать на работу слишком худых моделей в 2017-м, Тесс Холидей, одна из самых известных plus size моделей, появилась на обложке Cosmopolitan в 2018-м. И до, и после, и между происходило еще много подобных важных и значимых событий. В поле зрения каждого — хотят они этого или нет — попали какие-то из них. Благодаря развитию интернета и социальных сетей мы находимся в общем информационном пространстве, не важно, в Новосибирске ты или в Нью-Йорке. Так или иначе оно оказывает на нас влияние.
Но из этого информационного потока выпали региональные рекламщики, модельные агенства, сммщики, магазины одежды и торговые центры. На городских баннерах, кажется, проходит негласное соревнование между спортивными клубами и недвижимостью в сексисткой и пошлой рекламе. Юные девы с глубоким декольте и пухлыми губами призывно смотрят с плакатов семейных торговых центров, салонов шуб, грузоперевозок и чего угодно. Возможно в этом сыграл свою роль один из самых известных маркетинговых советов — «секс продает», фундаментальная вера в который позволяет не замечать ни исследования, говорящие об обратном, ни общемировые тенденции и перемены.
Консалтинговая компания Ipsos провела исследование потребительских трендов 2019-2020, основанных на страхах. Больше всего (72% респондентов от 16 до 75, россияне, жители городов с населением свыше 100 тысяч) боятся предать себя. И главным практическим примером этой части исследования служит переоценка стандартов красоты. Тут имеют в виду и попадание в модельный бизнес, и на обложки журналов людей с необычной внешностью. Например, российскую модель без волос (с алопецией), Яну Добролюбову, которая снималась для итальянского Vogue, хотя обложка с ней русского Numéro в 2016-м привела к увольнению редакции, а номер продавался в непрозрачном пакете, из-за того, что издатель счел ее неприемлемой. Или южноафриканскую модель Thando Hopa с альбинизмом, ставшую лицом Audi Q2.
Это все не «заговор фемок» или вынужденные меры крупных компаний, чтобы избежать критики. Коммерческая культура и социальная система, в которой мы существуем, насаждает конформизм, стандарты и ценности. Но она же создает условия для нового. Потребитель со временем начинает испытывать скуку, и появление чего-то вне принятых вчерашних норм становится популярным. А с ростом популярности приходят увеличение продаж, рост аудитории и других показателей. Таким образом, постепенно бодипозитив, разнообразие, инклюзивность становятся новым культурным стандартом, которым раньше была, к примеру, худоба. Для того, чтобы убедиться в том, что это работает и приносит результат, позовите в свой проект кого-то из нетипичных моделей.
Я начала с того, что сама фотографировала людей, иногда делала какие-то автопортреты в разных местах и образах или меня фотографировали друзья. Когда моя страница обрела, так сказать, эстетический вид, меня начали замечать фотографы и приглашать как модель. Сейчас предложения по поводу съемок стали поступать чаще, чем раньше. Этому способствуют еще и статьи про меня или интервью.
С каждым годом мое отношение к себе меняется в лучшую сторону, и сейчас я чувствую, что дошла до того предела, когда принимать уже нечего — я люблю себя такой, какая я есть. Подростковые годы прошли, наверное, чуть сложнее, чем у обычных людей. Но я с этим справилась, и сейчас, когда замечаю, что на меня обращают внимание, уже никак не реагирую. Я в себе уверена и считаю себя достаточно привлекательной девушкой. Считаю, что проделала большой путь к тому, чтобы полюбить себя, и чтобы меня полюбили другие люди. Пока не примешь свои недостатки, которые возможно для других таковыми и не являются, ничего не получится. Я ни о чем не сожалею и рада, что мне досталась именно такая жизнь в таком облике.
Радует, что все сейчас стали более адекватными, умеют воспринимать непохожесть как обычное явление. Мне довольно часто пишут приятные слова в социальных сетях, вживую бывает подходят, говорят комплименты. Самое приятное — моменты, когда обо мне узнают люди из других городов.
Все началось с того, что в 13 лет у меня резко начали выпадать волосы. Выпадали в течении года. Это случилось в седьмом классе, весь восьмой я просидела дома, думала, что все, жизнь закончилась. Сказала родителям, что пока они не отрастут, я никуда не выйду. Тогда я чувствовала себя очень некрасивой. Вообще, в жизни красивой я себя ощущала только один год, как раз до выпадения волос. А потом «хоп», и все. Я даже краситься тогда не умела. Потом уже стала как-то парики находить, преображаться, делать макияж.
На улице, раньше и сейчас, я предпочитаю ходить в париках — это не только потому что мне психологически некомфортно, но и физиологически так удобнее. В свою сторону я никогда ничего негативного не слышала, только поначалу, в школе. Но какой-то страх во мне поселился, он до сих пор есть и, наверное, не дает мне до конца социализироваться, прийти к гармонии с собой. Из-за этого я и решила себя попробовать в роли модели, чтобы и страхи побороть, и комплексы, принять это все.
Где-то три года назад случилась моя первая съемка. Я была в парике — банально захотела «sexy-фоточек». Дальше уже как-то пошло-поехало. Хотелось себя реализовать, было много свободного времени, и фотограф попался, который не хотел меня видеть с париками. Помню, в первый раз, когда я пришла без парика, мне было стыдно и неловко. А на меня наоборот все так искренне хорошо реагировали, только восторженные комплименты, постоянно говорили, какая я волшебная.
Вообще, видя меня сперва в Instagram*, потом вживую у людей возникает диссонанс. На фото я уверенная, образы часто провокационные, все очень яркое — возможно это такая гиперкомпенсация. Поэтому при встрече на съемках я сразу говорю: «Ребята, я волнуюсь, я стесняюсь».
У меня есть довольно популярная фотография, где я брею голову. Некоторые не понимают, что это особенность моего организма, а не мой выбор. Поэтому приходится объяснять, что это не я такая уверенная и супер-крутая, сбрившая себе волосы, чтобы выделиться, а оно так само, и я с этим живу. А еще часто в шутку говорят: «Лысая башка, дай пирожка». И миллион раз просили водочки принести, так как летят домой. Хотя фильм «Брат-2» я так ни разу и не посмотрела до конца, только отрывок с этой героиней, с которой меня сравнивают.
Творческих съемок много, иногда по пять за неделю. Но при этом я не воспринимаю себя как модель. Коммерческие работы тоже были, за все время раз пять. В модельные агентства я обращалась, но мне ответили отказом, написали: «К сожалению, данный типаж не требуется, мы вряд ли сможем предоставить вам какую-то работу». Других моделей с особенностями я обожаю и слежу за ними. Особенно за двумя с алопецией — они настолько прекрасные, будто спустились с других планет.
Я училась в обычной школе, в обычном классе, с обычными ребятами. В средних классах была белой вороной, отсюда возникло море комплексов по поводу внешности. Взрослея, прошла через все стадии, от «как же я себя ненавижу» до «я такая, какая есть и это красиво». Моя внешность очень оригинальна, и это круто. И время сейчас такое, что всем хочется увидеть самобытность, чем-то отличаться от других, а у меня это есть от природы. И менять в себе тоже ничего не хочется — внутренний мир в итоге подружился с внешним. Есть устоявшееся мнение, что кудрявые всегда хотят прямые волосы, а девушки с прямыми — кудрявые. У меня есть четкое осознание, что свои кудряшки я ни за что не променяю на кератиновое выпрямление, потому что тогда потеряю очень важную часть своей личности.
Сейчас мое окружение почти полностью состоит из творческих людей, которые очень положительно отзываются о моей внешности. Благодаря этому я почувствовала, что могу пробовать себя в качестве модели. Появилась уверенность в себе, которой̆, увы, не было раньше.
Началось все со спора с визажисткой, которая мне сказала, что я типаж Lumpen и мне надо пробовать обратиться к ним, но я была уверена, что это не так. Где они, а где я? Мы и поспорили, я сделала снэпы и отправила им на почту. Ответа не последовало, и спустя пару месяцев я забыла об этом. А потом звезды сами совпали. Наступило лето, я готовилась к практике по учебе в Москве, и мне пришел от них ответ — пригласили на кастинг, который как раз проходил в это время в Москве. К тому моменту уже было понимание, что в России я либо модель Lumpen, либо сама по себе, просто продолжаю заниматься творчеством. Во-первых, мне очень нравится философия Дуни, директора агентства, ее предпочтения в выборе лиц и отношение к ним. Во-вторых, я не видела себя частью команд других агентств — как-то они не откликались во мне. И страхов не было — я просто шла на кастинг с уверенностью, что меня возьмут. И меня взяли.
На съемки зовут редко и в основном только знакомые — пальцев на руках точно хватит, чтобы их всех пересчитать. Коммерческих предложений пока не было, только кастинги, но это меня только подстегивает развиваться в этой сфере.
2212
21 Июля 2020
Материалы по теме