Город Канск. Фото: Денис Мукимов
Город Канск с населением 90 тысяч человек (по данным 2017 года) расположен примерно в двухстах километрах на Восток от Красноярска — это три с лишним часа на поезде по Транссибу в сторону Иркутска и примерно столько же на маршрутке от красноярского автовокзала. В целом Канск довольно типичный провинциальный сибирский городок. Изначально крепость, сейчас средней руки промышленный центр, существующий за счет лесопильно-деревообрабатывающего комбината и еще нескольких крупных предприятий. Тут есть военный аэродром, ракетная часть закрылась лет десять назад, как и ликеро-водочный завод с табачной фабрикой. Даже стоя на центральной площади, отовсюду видны заброшенные здания, а по дорогам не проехать без обреченного на неудачу автомобильного слалома между выбоинами в асфальте. Какой, казалось бы, тут возможен фестиваль?
Началось все, конечно, с шутки. Где-то в начале нулевых московский режиссер Андрей Сильвестров, основатель киноклуба «СинеФантом», пришел к своим московским друзьям из общей художественно-экспериментальной тусовки и сказал: «Смотрите, я нашел город Канск. Надо основать в нем свой Канский фестиваль и назначить там себя директорами». Над шуткой посмеялись и забыли, но, как оказалось, не все. В 2002-м году первый Канский видеофестиваль стал одним из пунктов программы масштабной художественной акции «Бросок на Восток» — целый вагон художников, актеров, режиссеров и прочих безумцев ехал по Транссибу из Москвы на Байкал, по пути останавливаясь в отдельных городах и устраивая различные действа. Остановились в Канске — в тот первый раз фестиваль длился один день и состоял буквально из нескольких показов специально подобранных программ экспериментального видео. Среди авторов, кстати, были и новосибирские безумцы из «Синих носов».
Афиши разных лет
Афиша 2018 года
Так Надежда Бакурадзе, бессменный арт-директор фестиваля, отвечает на вопрос о том, что заставляет ее саму и ее коллег год за годом бороться за жизнь фестиваля: находить финансирование, собирать программу, договариваться с местными властями. В отношениях с Канском фестиваль прошел практически через все возможные стадии — его игнорировали, затем гордо называли статусным для города мероприятием, снова запрещали на следующий год. На сегодняшний день между фестивалем и Канском нейтралитет — власти не ставят палок в колеса и предоставляют площадки. Фестиваль поддерживает фонд Михаила Прохорова, давно зарекомендовавший себя как один из ключевых локомотивов культурной жизни в Красноярском крае (КРЯКК, «Театральный синдром»). А вот краевое министерство культуры, ранее регулярно фигурировавшее в списке партнеров фестиваля, последние пару лет оттуда выпало.
Резонный вопрос — а в чем, собственно, суть фестиваля? Он стартовал как смотр видео-арта, но с годами несколько расширил рамки. Сейчас для участия в конкурсе можно заявить любой фильм хронометражем до 30 минут: документальный, художественный или экспериментальный. Личные симпатии самих организаторов по-прежнему склоняются к экспериментальным работам, но они стараются не навязывать свой подход жюри. В состав фестивального жюри в разное время входили и музыканты, и деятели современного искусства, и театральные критики, и документалисты, и кураторы международных фестивалей, и популярные киноактеры — судить конкурсную программу в Канск приезжали актер Михаил Ефремов, режиссеры Виталий Манский и Алексей Федорченко, кинокритик Борис Нелепо, поэт и писатель Лев Рубинштейн, художник Николай Копейкин, президент Гильдии киноведов и кинокритиков России Виктор Матизен и многие другие.
Со временем конкурсная программа обрастала различными дополнительными показами. Кураторы аналогичных мероприятий в Европе, исповедующие схожие творческие принципы, привозили подборки своих работ — Канск принимал фестивали из Швейцарии и Польши, Германии и Испании, Италии и Украины. В вечерней программе появилась подборка премьер независимого российского полного метра — в Канске вперед широкого (или не очень) проката можно было увидеть фильмы Бориса Хлебникова и Василия Сигарева. Даже экспериментальные картины Олега Мавромати и Светланы Басковой — представить их в сибирском прокате практически невозможно.
Встреча сибирской провинции с современным экспериментальным искусством часто проходила в довольно напряженной обстановке. В 2004-м году группа сердобольных зрителей пожаловалась в высшие инстанции на то, что фестиваль показывает «неподобающее» школьникам. Поводом стал фильм из программы белградского фестиваля «Микрокино», в котором пальцы рук разыгрывали разные ситуации из области человеческих взаимоотношений, в том числе и довольно пикантные. История закончилась тем, что на всех показах фестиваля 2005 года присутствовали сотрудники ФСБ, которые, впрочем, не нашли в отсмотренных программах ничего, что выходило бы за рамки допустимого законодательством. А в 2011-м году коренные обитатели одной из канских окраин напали на субтильного украинского художника, возвращавшегося с показа в гостиницу — ему подбили глаз и украли фотоаппарат. Художник как раз работал над масштабной инсталляцией, которую должны были разместить на одном из канских зданий в день закрытия фестиваля. В попытках избежать огласки инцидента администрация города попросила художника не показывать работу, чем спровоцировала вполне ожидаемую волну возмущения.
«В Канске к нам привыкли», — смеется Надежда Бакурадзе. Мол, ежегодный десант странных ребят в сибирский провинциальный город в конце концов стал восприниматься, как данность. Организаторам важно другое — участники и гости фестиваля, оказавшись в самом центре всего этого провинциального безвременья, образовывают творческую лабораторию, в которой рождается огромное количество будущих проектов. «Канск для многих становится своеобразным волшебным пинком, заставляющим идти дальше и делать что-то новое», — объясняет Бакурадзе. Так, в этом году на фестиваль возвращается Зарема Заудинова, бывшая студентка «Видеокампуса», теперь уже в роли члена жюри и режиссера «Театра.doc». В конкурсной программе недавно завершившегося кинофестиваля в Локарно была заявлена всего одна российская работа — экспериментальный фильм Михаила Максимова «Смерть меня». Максимов попал в Локарно благодаря критику Борису Нелепо, впервые увидевшему его работы именно в Канске. Французский продюсер Шарль Павьо, приезжавший в Канск во второй раз (фестивальная традиция — победители конкурса возвращаются на следующий год в качестве членов жюри), рассказал на пресс-конференции интересную историю. У него, продюсера из Франции, были в работе два полнометражных фильма. Один — с режиссером из Казахстана, другой — с режиссером из ЮАР. С обоими он познакомился в Канске.
Энтузиастам, когда-то рискнувшим показать экспериментальное кино в глухой провинции, удалось немыслимое — организовать полноценный профессиональный ивент не просто не в столицах, но в городе, куда, казалось бы, никто никогда добровольно не поедет. Вопреки прогнозам, Канский фестиваль уже не первый год успешно выполняет функцию связующего звена между молодыми и профессиональными режиссерами, кураторами, критиками и прокатчиками. Помогать появлению новых проектов — главное, что ценят в своем детище организаторы. «Ну, и то, что мы все еще существуем!», — смеется Надежда.
Международный канский фестиваль пройдет в городе Канске с 22 по 26 августа. Программу можно найти на официальном сайте и на страничках в социальных сетях фестиваля.
1675
17 Августа 2018