Беги, покуда жив: Альбомы апреля, часть 2

Новый альбом тувинских классиков, на котором они оказываются во внушительной международной компании. Кармен Риззо — американский музыкант и продюсер, работавший среди прочих с Рэем Чарльзом, Аланис Моррисетт, Полом Окенфолдом и Coldplay. Дхани Харрисон — сын Джорджа Харрисона, доделывавший посмертные записи отца. Выглядит так, словно международная команда профессионалов с хорошими связями в индустрии продвигает тувинских самородков на новые высоты. На практике же, по крайней мере, с творческой стороны, получается ровно наоборот.

Профессионалы музыкальной индустрии закатывают музыку Huun-Huur-Tu в благостный нью-эйдж, музыку красивенькую, но абсолютно беззубой красотой цветастого постера с экзотической природой на стене офиса турагентства. Тувинским голосам и инструментам здесь отводится второстепенная роль особой приправы, призванной внести толику пикантности в пресное основное блюдо, дополнительного акцента, который не в состоянии преодолеть конвенциональность окружающих его аранжировок. Время от времени голоса Huun-Huur-Tu увереннее выходят на первый план, как, например, в могучем номере «Kaigal-ool Prayer», сольном выходе для горловика, или финальном «Mazhalyk», в котором тувинская песня обрамляется академическими струнными. В ней, наконец, происходит та смычка Запада и Востока, что предлагает новые взгляды на привычные нам звуки, ради которой подобные проекты и имеет смысл устраивать. Два номера на долгую память из семи — ужасно фрустрирующий результат для группы столь могучей и классной.

Свои первые два альбома этот якутский исполнитель выпускал под названием Traum, а на третьем сменил вывеску. Особых изменений в творческом методе при этом не заметно — здесь неспешно течет все тот же меланхолично-заспанный дрим-поп под гитарку и драм-машинку, что и раньше. Если внимательно присмотреться, за плавно покачивающейся портьерой бархатной меланхолии можно разглядеть и отчаяние, и злость, и острую социальную критику — но это тот случай, когда и музыка, и вокал скорее маскируют те эмоции, о которых поется в песне, нежели подчеркивают их. В этом можно найти как фатальное несоответствие, так и грамотно срежисированный контраст. Мы скорее за второе.

К восьмому альбому за неполные 20 лет (юбилей грядет в следующем году) у Валерия и Татьяны Нарышкиных из красноярской фолк-группы «Веданъ колодъ» уже подросла полноценная смена — на «Птицах» к семейному предприятию впервые подключается их дочь Алиса. Специализация «Веданъ колодъ» — русский фолк Сибири, хотя к работе с этим материалом ансамбль подходит довольно гибко, без впадания в реставраторскую праведность; они спокойно вводят в свою музыку и инструменты других культур и континентов, и авторские композиции.

С одной стороны, основной инструментарий ансамбля довольно минималистичен — в первую очередь они опираются на различные традиционные струнные (гусли, бузуки, мандолина, штука под названием «скифская арфа») и ударные (бубны, звенелки, калимбы), с периодическими вкраплениями духовых вроде свирели. Но в то же время музыку они делают густую, плотную; их аранжировки, сплетенные вокруг мелодий в многослойные текстуры, тянет описывать через метафоры чего-нибудь органического, переплетения ветвей в лесу или кроны дерева, которая одновременно единое целое и сложная система, состоящая из множества самостоятельных элементов. Получается интересный симбиоз звуков и тембров — тягучие, протяжные фолк-песни, звенящие струнные, гулкие рукотворные ударные, не доминирующие по громкости; очень красиво.

По лондонским бульварам гуляет тюменский гитарный квинтет, доводящий до ума и студийного воплощения песни, написанные за последние лет восемь-десять. Саунд, которым оперируют LB, — романтично-отрывистый гитарный инди-рок, интересным образом в равной степени имеющий в виду и размашистый западный постпанк в духе Interpol или Editors, и «Сплин» с «Наутилусом» — временами кажется реальным приветом из времен примерно 10-летней давности. Но выручает общий нерв подачи — песня «Сон или наяву», например, звучит одинаково актуально и для 2014-го, и для 2024-го (а песня про Мэрилин Морно одинаково сомнительно). В целом альбому не хватает какой-то связности происходящего — слышно, что перед нами скорее набор песен, написанных отдельно друг от друга, нежели попытка высказаться развернуто. Но удачные песни здесь есть.

Прекрасное воссоединение родных для нас людей — братья Гавриловы, основатели лейбла Echotourist, уже несколько лет живущие в разных странах, снова собрались вместе и записали альбом при участии саксофониста Владимира Лучанского, питерского экс-новосибирца, выпускавшего свою музыку в том числе и на Echotourist. «Ocher Red» — альбом-путешествие по всем интересующим эту троицу звукам, захватывающее инструментальное полотно, отсылающее разом и к танцевальной электронике, и к джаз-фьюжену, и к этнической музыке, и к минимализму, и к чему только не.

Хотя их корни в Новосибирске, трио играет музыку, не знающую географических границ — в ней сходятся дух британских клубов и атмосфера нью-йоркского даунтауна, шумные вайбы азиатских мегаполисов и жаркая суета арабского рынка, мечтательный лиризм океанского побережья и перезвоны африканской перкуссии. Альбом существует как бы в двух пластах одновременно — Гавриловы и Лучанский мастерски жонглируют отсылками к самым разным жанрам, но в то же время это ни в коем случае не постмодернистская игра в самого умного. Это яркая и эмоциональная, летучая и невероятно позитивная музыка, которая переплавляет впечатления от мест и путешествий (или фантазии об оных) в чистый двигательный кайф.

На своем новом альбоме барнаульский гитарный ансамбль «Ресентименты» полирует свое мастерство. В пространстве гитарной музыки квартет облюбовал занятную, небанальную нишу — здесь звучат колкие, нервные песни на полдороге между постпанком и шумным электричеством в духе Sonic Youth, в которых достаточно лаконичная, емкая песенная форма сочетается с очень выразительной и изобретательной гитарной работой. На «Суперпозиции» «Ресентименты» делают логичный шаг и периодически полностью отказываются от вокала и текстов — потому что и там, где они есть, слышно, что в первую очередь их интересует тонкое плетение гитарных партий на стремительных скоростях. Получается интересный эффект — вместо того, чтобы демонстрировать свою виртуозность через усложнение структуры песен, «Ресентименты» работают в (относительно) простых рамках, изящно разукрашивая их изнутри. Да и текстовая лаконичность в итоге оказывается частью вполне продуманного контекста. Весь текст титульного трека, например, состоит из фразы «Дайте мне спокойно жить» — что после подобного заявления остается только молчать, кажется вполне логичным.

В торжественном вступительном треке к своему второму альбому кемеровский хип-хоп исполнитель приглашает на театральное представление: «Театр на выезде вам покажет, споет и спляшет то, что в странствиях выискал». То есть, бывает рэп-альбом как своего рода дневник, в котором исполнитель вещает нам от лица одного и того же лирического героя — а бывает альбом как варьете-шоу, серия номеров-рассказов со своими темами, сюжетами и интонациями, объединенных магистральной темой. «Завтра будет лучше» — пример второго подхода. Тут читают выразительные, художественно выпуклые тексты об устройстве рая и ада, о жизни в пчелином улье и отделении души от тела, выступают от лица персонажей компьютерных игр и тех, кто уже расстался с жизнью. Музыкальное оформление следует за меняющейся темой — переключается с утробных битов на рокерские гитары, чтецы переходят с шепота на крик и обратно, в песне про бегство от всего включается заполошный брейкбит.

Большая форма тоже вполне складывается — на выходе тут получается история в духе романтиков про героя, который выходит на неравный бой с силами судьбы, загоняющими его в тесные мирские рамки, заранее зная, что единственным исходом может быть только проигрыш. Написано, зачитано и сыграно все довольно здорово, но, честно сказать, за полтора десятка треков это представление несколько утомляет — как спектакль, в котором авторы и исполнители настолько увлечены всеми своими драматургическими и постановочными придумками, что не замечают, что зритель начал ерзать и посматривать на часы.

Domilition и его коллеги заваливают слушателя мрачной историей за мрачной историей, не давая возможностей ни выдохнуть, ни переключиться. В результате центральной мыслью проникаешься довольно быстро, а дальше тебя ждет еще половина альбома об этом же, да еще и с финальным посылом о том, что вынесенное в заголовок «лучше» — это, та-дам, смерть. Ну, здорово, что; спасибо, что рассказали. В первой половине есть номер «Беги» — в нем исполнителю удается оформить свой взгляд на происходящее не констатацией безысходности, а призывом к действию. Так что если выбирать, что именно вынести из альбома «Завтра будет лучше» на долгую память (или хотя бы в плейлисты стриминговых площадок), то пусть это будет «Беги».

Томский квартет сводит в своем названии два слова, feral (дикий, одичавший, звериный) и lovers — дикие любовники, стало быть. За любовь, видимо, отвечает вокалистка Евгения Немцева, а за дикость — остальная группа, заводящая громкий, гулкий гитарный рок, в равной степени обязанный стоунеру и блюзу. У Feralovers получается приятно увесистый звук с ощутимым грувом, но пока есть проблема с собственно песнями — без строчек вроде «Если ты мой Иисус, то я твоя Мария» и риффов, подсмотренных у Soundgarden (не исключено, что подсознательно, но все же), можно было бы, пожалуй, обойтись. В то же время слышно, что тут зреет и развивается дельная концертная рок-команда, так что будем считать, что это все проблемы роста.

Начали с попыток встроить традиционную тувинскую музыку в более современный музыкальный контекст, и заканчиваем этим же — только на этот раз в исполнении полностью тувинской команды. Гора Ала-Тей — сопка, вокруг которой несколько лет назад были обнаружены многочисленные захоронения и древние петроглифы; ученые предполагают, что это было священное место поклонения для древних местных жителей. В проекте, назвавшемся в ее честь, объединились довольно опытные тувинские музыканты — Алексей Ховалыг, Шоран Солчаак и Долгар Хуужан. Здесь традиционные тувинские песни тоже оформляются более современными звуками, как и на альбоме «Dreamers in the Field», но с немного иными результатами.

Риззо и Харрисон возводят вокруг Huun-Huur-Tu целые соборы саунда, который звучит величественно и торжественно, но не только не несет сам в себе ничего музыкально интересного, но еще и заслоняет тувинцев. Ala-Tey работают заметно бесхитростней — грубо говоря, добавляют к тувинской песне что-нибудь на синтезаторе и несложный биток, где-то двигаясь в сторону сдержанных диско-ритмов («Karym eshti saktyrimga»), где-то отбивая олдскульный хип-хоп («Durgen chugaa»). Но, во-первых, выбранный ритм обычно обусловлен самой песней, поддерживается партиями национальных инструментов и в целом не кажется чем-то, что было прилеплено к песне искусственно. А во-вторых, все современные аражировочные решения на альбоме трио никогда не заслоняют саму песню.

Получается смешная дихотомия: в одном случае мы слышим каждый доллар высокопрофессиональной работы, проведенной в зарубежной студии, оборудованной по последнему слову техники, но в ответ можем только зевать. В другом мы слышим музыкантов, экспериментирующих со звуками, доступными любому, кто может купить синтезатор или программу-эмулятор оного. Да, некоторые попытки двигаться в поп-сторону при подобном подходе могут звучать скорее забавно, чем как-то еще («Arbai khoor») — но в то же время получается, во-первых, намного честнее, а во-вторых, местами и без дураков здорово. Заглавный трек, протяжная ночная песнь, в которой у аранжировщиков хватает такта ограничить современные вливания тревожным фоновым гулом — вещь невероятной красоты и силы, да и с поп-версиями тоже получается ярко и весело («Chorgaaraldyn yry»). В общем, как всегда — вопрос не в том, какой подход хороший, а какой плохой, а в первую очередь в таланте, с которым этот подход реализуется, в умении слышать и чувствовать.