Дмитрий Васюков: «Мне интереснее люди в избушках»

Режиссер документального кино о жизни вне городской среды, мечтах и счастье современного человека

Режиссер Дмитрий Васюков известен своими документальными картинами о людях, которые живут вдалеке от крупных городов без привычных благ цивилизации. Первый фильм серии «Счастливые люди» стал хитом — без трансляции по телевидению, но с миллионами просмотров на YouTube. Неигровое кино Васюкова оценили и кинокритики (премия «Лавровая ветвь»), и всемирно известный режиссер-документалист Вернер Херцог, который сделал свою версию для международного проката. Героями первых серий «Счастливых людей» стали енисейцы, после были поморы, а в этот раз режиссер отправился на Горный Алтай. В декабре на фестивале документального кино «Артдокфест» состоялась премьера его нового фильма «Другая жизнь».

Я начинал с должности ассистента режиссера на «Мосфильме», потом наступила перестройка и все разрушила. «Мосфильм» опустел, все стали бедными, злыми и голодными. Многие ушли из кино. Мне друзья предложили работу в «Видео Интернешнл» (оператор медиарекламного рынка в России, СНГ и Восточной Европе, сейчас компания носит название Vi — Прим. ред.), и я стал снимать рекламные ролики и корпоративные фильмы. В девяностых рекламный рынок в России только зарождался. Это сейчас он превратился в фабрику с раскадровками. Шаг влево, шаг вправо — расстрел. А тогда простор для фантазии был огромный.

Когда пропал интерес к рекламе, я увлекся рыбалкой и решил сделать с товарищами рыболовную телепрограмму. Она называлась «Диалоги о рыбалке» и несколько лет выходила каждую неделю на канале «Россия». Потом ее закрыли, и в 2003 году я приступил к съемкам первого фильма цикла «Счастливые люди». Он не игровой — я ничего не выдумывал, но и не стремился показать так называемую «правду жизни». Снимая этот фильм, а потом монтируя, я поймал себя на том, что хочу показать жизнь, которая могла бы быть у нас у всех в России. Судьбы и характеры людей, которых я снимал, настоящие. И по мере сил они сами стремились жить более красивой, глубокой и осмысленной жизнью, нежели та, что видится многим на поверхности.

У моего товарища, Вернера Херцога, есть такое определение — «бухгалтеры правды». Это те, кто видят только то, что на поверхности, и называют это «правдой жизни»: здесь не так гвоздь забит, тут герой не так топором замахнулся, а собака не может пробежать сто километров. Им кажется, что они правдолюбы, а на самом деле «бухгалтеры правды». Каждый мог бы найти в этой енисейской деревне что-то свое. Там ведь живет около пятисот человек, и все они разные. Можно, конечно, рассказать и о пьянстве, и о воровстве — это тоже «правда жизни». Но я рассказываю о тех, кто интересен мне. Меня привлекают люди самодостаточные: с характером, волей, которые любят жить и наполняют красотой свою жизнь.

Многих зрителей тронули в «Счастливых людях» именно эти качества. Есть и те, кому картина не понравилась. Тем, например, кто активно выступает против убийства зверей, возвращения, как они считают, в каменный век, в кондовую Россию — они стремятся к цивилизации, Европе, комфорту. Тем не менее на YouTube у меня уже 17 миллионов просмотров и больше 90 тысяч подписчиков. Я читаю сотни писем и комментариев — многие из них написаны людьми, живущими в городской среде. Они недовольны своей жизнью и завидуют моим героям: их силе, цельности, свободе духа.

Об образе жизни

Я сам не очень доволен жизнью в городе. Здесь можно работать, но постоянно преследует желание вырваться. Меня лично больше всего раздражает зависимость от удобств, которые в любой момент могут исчезнуть. А ты к ним уже привык и начинаешь страдать: лифт не работает, автобус не пришел, горячую воду отключили. Чем дальше находишься от города, тем во всех смыслах легче дышать — все больше вещей зависят от тебя самого, а не директора ЖЭКа или начальника повыше.

Так уж сложилась история, что в городе, наряду с возможностью найти работу, человек теряет независимость. Со времен Ивана Грозного, Российское государство планомерно подавляло данное от рождения право и желание человека свободно жить и трудиться. Люди вольного склада — лихие, храбрые, предприимчивые — чувствовали это удушье и бежали все дальше и дальше на север и восток. Эта центробежная сила была настолько велика, что всего за 90 лет они добрались от Волжской равнины до Тихого океана, освоив огромную страну. Даже на Аляску пришли через океан. Это были не туристы-путешественники, а великие люди — землепроходцы.

Чем дальше находишься от города, тем во всех смыслах легче дышать — все больше вещей зависят от тебя самого, а не директора ЖЭКа или начальника повыше.

Поэтому я не рассказываю о горожанах. В массе своей они слабы, закомплексованы и по-своему несчастны. Их скорее стоит пожалеть. Мне интереснее люди в избушках. Когда я снимаю фильмы о них, то как будто проживаю с ними другую жизнь. Жизнь, о которой и сам мечтаю, но в силу объективных причин изменить уже не могу. Новый фильм об Алтае так и назвал — «Другая жизнь».

Как ни странно, состав зрителей моих фильмов сегодня «помолодел», и это очень меня радует. Похоже, младшему поколению не все нравится в их сегодняшней городской жизни. Конечно, каждый чему-то научился, что-то вычитал, что-то уже умеет делать. Если умение становится невостребованным или перестает приносить удовольствие, то человек впадает в меланхолию, потом в отчаяние, затем начинает спиваться. Более крепкие и сильные люди, безусловно, продолжают стремиться и искать путь в жизнь, которой они достойны. На этапе, когда они пока еще не могут определиться, удовлетворить свое желание, они начинают мечтать. Появляется желание посмотреть на иную жизнь — может у других что-то сложилось, может я какой-то не такой?

О документальном кино

Часто слышу: «Ой, документальное кино я не очень люблю». Это означает, что человек смотрел плохо сделанное кино, поэтому он его и не любит. Бытует мнение, что документальный фильм не должен быть зрелищным. На самом деле, восприятие игрового и документального кино устроено одинаково, поэтому я стараюсь не нарушать общие драматургические каноны. Например, каждые три минуты повествования надо что-то менять: героя, тему, либо место и время действия. Почему-то в игровом кино об этом думают, а в документальном — нет.

Бытует мнение, что документальный фильм не должен быть зрелищным. На самом деле, восприятие игрового и документального кино устроено одинаково.

Я снимаю много материала, чтобы всегда иметь под рукой кадры-«синонимы». В тот момент, когда зритель готов заскучать или отвлечься, нужно менять планы, удерживая его у экрана. Осознание, что в определенном месте нужно разветвление повествования, а кадров может не хватить, ограничивает свободу маневра. Это, в общем, простые вещи, но многие просто ленятся. В кино всегда интересно смотреть на смену времен года — она присутствует у меня почти во всех фильмах. Тут, однако, сроки производства растягиваются — не каждый продюсер и режиссер могут себе такое позволить.

О счастье

Счастливые люди для меня те, кто умеет что-то делать своими руками. В каждом моем фильме есть такие герои. На Енисее лыжи делали и лодку-долбленку, на Белом море в «Поморах» — карбас (большая лодка для рыбного промысла — Прим. ред.), а в «Другой жизни» на Алтае — седло и сани-дровни. Геннадий Соловьев (главный герой енисейских «Счастливых людей» — Прим. ред.) говорит: «Все можно у человека отобрать: богатство, здоровье, а вот ремесло не отберешь. Если ты его заимел, оно у тебя уже на всю жизнь останется». Вот и я считаю, что профессия, ремесло, любое умение — уже залог того, что не пропадешь в этой жизни.

Попробуй отбери у меня ремесло снимать фильмы. Не сможешь. Кажется, Дмитрий Быков как-то заметил, что профессия и любовь к своему делу делают человека счастливым и свободным. То, что из-под палки, полюбить невозможно. А если не любишь, никогда не получится хорошо.