Последние пять лет Филипп Крикунов, новосибирский художник и основатель галерей SoMA и 2Soma, живет между Краснодаром и Камчаткой. Все это время Филипп работает над проектом «Воскрешение», посвященном фигуре натуралиста и врача Георга Стеллера. Оксана Будулак разбиралась, как открыть музей на вулкане, чем можно заниматься на Командорских островах, и при чем здесь стеллерова корова.
СТЕЛЛЕР БЫЛ КЛАССНЫЙ, А БЕРИНГ НЕ ОЧЕНЬ
С чего все началось?
А если это очень длинная история?
Ну расскажи это так, чтобы я не уснула.
Вообще все началось, когда я в первый раз приехал на Камчатку в 2018 году — меня позвали друзья, я бросил работу в кинотеатре «Победа» и приехал. И пошел в библиотеку в Усть-Камчатске, это город, который находится в конце автомобильных дорог полуострова, дальше только малая авиация. Денег особо не было, стояла непогода — утром съездил на рыбалку, вторую половину дня читал. Мне было интересно почитать про культуру коренных народов, и попалась книга «Описание земли Камчатки» Георга Стеллера. Книга была замечательно составлена, мне понравились обычаи и ритуалы ительменов, после нее я углубился в историю освоения края. Так я понял — Стеллер был классный, а Беринг не очень.
Потом я еще приезжал, по чуть-чуть узнавал все больше, шаг за шагом. В том же 2018 году я туда возил художников. Сначала ездил с Лукасом Пушем как ассистент — он снимал кадры фильма «Neues Tahiti» про свои проекты в Сибири, ну и немного на Камчатке. Летом с Лукасом мы сделали Музей современного искусства Камчатки на вулкане Малый Толбачик в мертвом лесу. Провели открытие, сделали группу в соцсетях. И эта группа привела к нам художника Джорджа Файнли Рамзи, буквально через неделю. Он написал нам: «Вы реальный музей?» Мы говорим: «И да, и нет». Мы можем обеспечить культурную поддержку на полуострове, дать жилье, сделать так, чтобы тебя как туриста не разводили на самые большие деньги.
Джордж написал, что у него есть проект — книга сожалений, он их собирает у людей, несет на вулкан и бросает в жерло. На Камчатке он хотел подняться на Ключевскую сопку, это самый высокий активный вулкан Евразии. У него есть еще ряд перформативных обрядов — например, он спрашивал у вулкана, можно ли заняться с ним любовью и сделать ему массаж, около-шаманские движения. Я ему сказал, что это очень дорогая и опасная затея. Маршрут восхождения по времени занимает около недели и необходима специальная подготовка, тем более что октябрь — вообще не сезон. Но Джордж все равно приехал, мы сделали перформанс на вулкане Горелый.
Благодаря Джорджу я больше узнал об истории Камчатки. Он как-то вышел на Викторию Васильевну Петрашеву — она ученый-энолог, этнограф, которая собирала по крупицам и сохраняла культуру ительменов и малых народов севера. Она была огромным солнышком для народов Камчатки — все ее знали, она участвовала в создании большого количества проектов, посвященных культурному возрождению северных народов. Мы поехали к ней, чтобы узнать больше о легендах вокруг вулканов — на тот момент она собирала книжку об этом. Виктория рассказала нам легенду про гамулов, духов земли, воды, скал, деревьев — в легенде описывается причина извержения вулканов, как и почему это происходит. Мы сняли об этом небольшой фильм, показали уже в Лондоне и Базеле. С Викторией Васильевной мы так же обсуждали, что Стеллер был удивительный человек.
Он написал нам: «Вы реальный музей?» Мы говорим: «И да, и нет».
ГОВОРИШЬ «КАМЧАТКА», В ГЛАЗАХ ПУСТОТА
За время, проведенное на островах, Стеллер описал более двухсот видов растений и животных. Одним из самых известных его открытий стала морская корова, истребленная спустя всего 27 лет.
Расскажи, как Стеллер сюда попал и что он здесь делал.
В общем, Георг Вильгельм Стеллер — это такой немецкий врач. В какой-то момент он понял, что у него не получится добраться до серьезных исследований в Германии, и отправился в Санкт-Петербург (первый состав российской Академии наук был укомплектован европейскими учеными, потому что своих еще не было — прим.ред.). Поскольку он был хорошим специалистом, быстро пробился наверх. Среди прочего он изучал сибирскую природу и животный мир. Его очень тянуло на Камчатку, и в один момент ему повезло оказаться в составе Второй Камчатской экспедиции в качестве врача-натуралиста. В этом путешествии он создал свой самый известный труд «De bestiis marinis» (О морских животных).
Капитаном-командором первой и второй камчатской экспедиции (вторую еще называют Великой Северной Экспедицией) был Витус Беринг, который на тот момент провел полжизни в море. Первая экспедиция не удалась, потому что это все долго, дорого и сложно, люди не очень хотели вписываться — либо ты умрешь, либо ты полжизни в ней проведешь. После первой экспедиции Беринг быстро вернулся в Петербург и предложил еще одну. Как раз в первой экспедиции и произошел случай, разрушивший жизнь коренных народов полуострова. Бот «Святой Гавриил» собирали в Нижнекамчатске, и нужно было перевозить строительные материалы из одной части полуострова в другую. Беринг собрал всех мужчин и собак из деревень по пути и использовал их для перевозки. Это сильно нарушило уклад и жизнь населения.
Эти экспедиции организовывали торговые компании?
Это была государственная кампания — Петр Первый росчерком пера выдал колоссальные деньги на эти экспедиции. Вторая экспедиция была самой масштабной и дорогой за всю историю человечества, она обошлась в одну шестую от тогдашнего годового дохода Российской империи и длилась около 10 лет.
Какая была у этой кампании цель?
Целей было много. Самая главная — найти, где Азия встречается с Америкой, понять, как можно из Санкт-Петербурга идти до Камчатки по Северному Ледовитому океану. И вообще понять, что там происходит — мы вроде бы нарисовали карту, но нужны были точные границы. Может, там есть пушнина — Россия тогда зависела от этого ресурса, а в Сибири он почти иссяк, белочки и лисички заканчивались. А на Командорских островах обнаружили, например, калана (морского бобра), мех которого стоил баснословных денег и отличался своим качеством. В общем, открыли Камчатку, пушнины понабрали, какая там была, и такие: «Блин, классно, какой богатый край!»
И обратно к Стеллеру. Врач в кампании Беринга, который вписался в движ как ученый...
Да, именно эта энергия, авантюризм, желание открывать что-то новое меня в нем вдохновляют! Это же безумие — отправиться на край света с кучей непонятных мужиков на корабле, с одним чемоданчиком. В результате, когда они пристали к берегам Америки, у него было всего лишь восемь часов, чтобы описать, что он увидел. В судовом журнале Свена Вакселя есть интересный факт: когда Стеллер отбывал на каяке к берегу, чтобы собрать воды, кореньев и запасов, с корабля был дан гудок отбытия. Стеллер испугался, оглянулся — а это была шутка Беринга. Стеллера в экспедиции не очень уважали, но это не мешало ему работать с полной отдачей и вовлеченностью.
Что Стеллер делал на Командорских островах?
Апогеем 10-летней экспедиции, как я уже сказал, стало восьмимичасовое посещение американского берега. Беринг не хотел там задерживаться, отдал приказ поднять якорь и уходить на Россию. Команда была истощена, многие болели цингой. Океан был затянут туманами, карты были неточные, звезд не было видно. Корабль потащило по островам Алеутской гряды, они постоянно нарывались на скалы. Последней остановкой перед Камчаткой стал остров, впоследствии названный в честь командора экспедиции — они там разбились и застряли почти на год. Беринг скончался спустя два месяца, остатки команды смогли через какое-то время вернуться на Камчатку уже без командора и без корабля. За время, проведенное на островах, Стеллер описал более двухсот видов растений и животных. Одним из самых известных его открытий стала морская корова, истребленная спустя всего 27 лет.
А как ты там оказался?
В 2020 году я познакомился с Анной Добржанской на кураторской школе во Владивостоке; Аня тогда работала в Национальном научном центре морской биологии имени А. В. Жирмунского. Мы обсуждали известных путешественников и натуралистов Дальнего Востока, и я говорю: «Блин, я люблю Стеллера». И Аня такая: «Да, он классный чувак!» На этой любви мы и сошлись.
У меня такой взгляд на мир — если я чего-то не знал, то мне кажется, что никто этого не знал. С другой стороны, я рассказываю что-то людям, и стараюсь оценить — насколько высок процент тех, кто понимает, о чем я говорю. Процентов 30 вообще не знают, где Камчатка — ты говоришь, а в глазах пустота. Про Стеллера знают меньше, а про стеллерову корову еще меньше. По сути, это такой единорог, динозавр — очень близкое к нам животное, которое стало чудом.
Мы с Аней придумали проект «Воскрешение» — хотим актуализировать историю жизни и трудов Стеллера, привлечь к этому современных авторов. Хотели сделать в музее при центре морской биологии стенд, посвященный Стеллеру и стеллеровой корове.
Получается, стеллерова корова — это не выдумка. Сейчас их нет, но когда-то они были.
Самые последние обитали около Командорских островов, их было около трех тысяч особей. Эти острова не были задеты переселением древнего человека. Они находятся довольно далеко от берега, и даже если предположить, что море замерзало, человек в ту сторону не дошел. Поэтому там сохранилось уникальное биоразнообразие, которого по большому счету нет нигде в мире.
Поэтому мы решили создать базу костей, из них каждый может собрать скелет — зайти в базу, скачать нужную косточку и дополнить экспозицию в музее.
И ты решил поехать на Командорские острова?
Это была исследовательская поездка, в которой мы собирали материалы. Поехал я один, к сожалению, но Аня была всегда на связи. Во-первых, хотелось физически ощутить, что это за место, пообщаться с людьми, которые там живут сейчас, спустя триста лет. Познакомиться с учеными — там находятся главные специалисты, занимающиеся изучением морской коровы. Потому что там всегда есть какие-то новые материалы — ты уходишь вглубь острова и все время находишь новые кости, с этим материалом можно работать, писать научные статьи. Там я познакомился с Сергеем Фоминым, замечательным ученым, мы с ним сейчас работаем. Я отсканировал часть костей морской коровы для создания 3д-модели — мы хотим напечатать ее скелет на 3д-принтере.
Зачем нам это нужно? В мире осталось всего несколько эталонных скелетов — так называется, когда скелет собран из частей одного животного. А в основном это «трансформеры». И их недоделывают, в экспозиции из-за этого случается прорехи. Вот у тебя в фонде лежит череп и ребро, и ты ничего с этим сделать не можешь. Поэтому мы решили создать базу костей, из них каждый может собрать скелет — зайти в базу, скачать нужную косточку и дополнить экспозицию в музее.
Сам проект — это только реконструкция скелета или что-то еще?
Изначально мы придумали проект в трех частях. Первая — это выставка в музее при том самом Национальном научном центре морской биологии.Вторая — аудиопрогулка, созданная из дыхания ламантинов и дюгоней, ближайших животных к стеллеровой корове. И третьей частью было задумано приложение с дополненной реальностью. Наводишь телефоном на QR-код, и у тебя над морем появляется анимация с плывущей коровой. На сегодняшний день проект немного поменялся.
Так делают в исторических музеях — медиареконструкция для наглядности, голограммы восстановленных храмов и так далее. В общем, здоровая тенденция.
Я не говорю, что мы изобрели что-то новое. Логика абсолютно проста — берешь тему и расширяешь теми возможностями, которые тебе покажутся подходящими; например, навыку 3д-сканирования меня научил когда-то Алексей Грищенко. Логика того, что ты выходишь на берег моря, слушаешь дыхание коровы, смотришь, как она плавает там, где-то в воде, мне нравится. Ты потратишь на это какое-то время, задействуешь разные органы чувств.
На какой стадии проект сейчас?
В данный момент мы занимаемся монтажом фильма о прошедшей экспедиции. Одновременно с коллегами строим музей в геотермальном центре Камчатки, в Паратунке. В нем будет представлена краеведческая экспозиция и пространство для современных проектов, работающих с мифами, легендами, выдуманными и не очень существами. В планах также организация резиденции, этакой станции-лаборатории, в которой приглашенные художники смогут работать вместе со здешними учеными. На Камчатке и Командорских островах есть множество историй и мифов, с ними можно работать, создавать на их основе новые художественные образы; художники могут копать со стороны мифа, а ученые — со стороны реальности. Хочется еще увязать это дело с идеей космистов о воскрешении — тут речь не о реальном оживлении мертвых, конечно, а о художественном проекте, концептуальном художественном «воскрешении» силами искусства. Мы же не можем реально воскресить стеллерову корову — а мифологизировать ее, придумать ей какое-то новое метафорическое существование, можем.
Вот ты не раз упоминал, что Беринг стремный, а Стеллер крутой. В чем это выражалось?
В отношении к коренным народам Камчатки и взаимодействиям с ними. Один заставил всех мужчин собрать собак и перетащить корабль из одной части острова в другую, нарушив тем самым уклад жизни племен — явно это не было так: «А, ну давайте, поможем старику Берингу». В племенах все завязано на мужчине, на собаках — мужчины добывают еду, на собаках все перемещаются. А когда женщина остается одна с детьми, в этом холоде и всем остальном, это не очень правильно. А Стеллер их защищал, записывал их истории и сохранял культуру. То, что мы сегодня знаем о той культуре ительменов — большая часть этого записана Стеллером.
Беринг был одним из опытнейших мореплавателей, мне кажется, что им двигала мания величия. Но преклонный возраст и желание поскорее вернуться к любовнице в Санкт-Петербург погубили его. Стеллером же двигала страсть к исследованию мира. В документах, сохранившихся до наших дней об экспедиции, он запечатлен человеком честным, справедливым и этичным. Он выпустил камчадалов, заключенных под стражу из-за бунта против русских, позже за это был арестован и отправлен в Санкт-Петербург. По дороге, в Иркутске он заболел, а в Тюмени скончался.
Почему ты занялся этой историей? Тебе показалось, что она незаметна?
Одним из первых «щелчков» стало посещение гонки на собачьих упряжках, которую назвали «Берингия». Это очень странное решение, просто гимн Российскому империализму — триста лет назад человек разрушил жизнь коренных народов тем, что заставил перевозить строительные материалы через всю Камчатку на собаках, а теперь в его честь называют гонку. Давайте еще тогда добавим в условия гонки перевозку частей корабля и его последующую сборку. Я считаю, что уделять больше внимания Стеллеру правильно, хорошо бы знать и помнить, в чем его заслуги.
Есть международное общество Стеллера в его родном городе Халле. В Тюмени, где он скончался, проводились Стеллеровские чтения. Но если ты хочешь пойти в магазин и купить его книжку «Описание земли Камчатки», то не получится — ее издавали всего один раз, может, полтора. Еще несколько его трудов вовсе не переводились ни разу. Ну, то есть, есть над чем работать.
Я отсканировал часть костей морской коровы для создания 3д-модели — мы хотим напечатать ее скелет на 3д-принтере.
ФОТОГРАФИРОВАЛ ПЕСЦОВ, СМОТРЕЛ НА ОКЕАН
Кадры документации перформанса
Кадры документации перформанса
3д-модель черепа стеллеровой коровы
Как сейчас живут на Командорских островах? Как ты там жил?
Я улетел туда в конце марта 2022 года — перед этим три недели ждал самолет, из-за непогоды. Остров встретил меня отсутствием интернета, что в каком-то смысле спасло меня в тот момент — без доступа к новостям и возможности внезапно оттуда выбраться я почувствовал себя очень защищенно, практически каланом. Благодаря знакомым я нашел небольшую квартиру на берегу океана и провел в ней месяц. На острове в целом есть все, даже томатное пиво, что меня очень удивило.
Я тоже задавал вопрос людям — чем занимаются жители села Никольское. Мне в шутку отвечали, что все друг друга обслуживают. Раньше основным промыслом была пушнина — были норковые фермы, выбой морского котика, добыча мяса, жира. Сейчас этого всего нет — норковую ферму разрушили в 90-х, у меня есть грустные видео об этом. Голубых песцов и каланов убивать нельзя, их популяцию кое-как восстановили. Остальная деятельность регулируется Командорским заповедником, который в свою очередь не является честно работающей организацией. Поэтому там живут рыбаки, муниципальные работники, которые поддерживают жизнь в поселке, и ученые.
Ученые в заповеднике — в основном приезжие. Есть интересная штука — если ты оформляешь волонтерство в заповеднике, то тебе покупают билет за 100 тысяч рублей туда-обратно, и ты такой: «Класс, приеду туда, и буду заниматься наукой». Приезжаешь, а тебе дают полставки, ты получаешь 16 тысяч рублей, которых ни на что не хватает. И ты такой: «Я хочу отсюда уехать», а тебе говорят: «Тогда тебе нужно вернуть деньги за билеты, которые мы тебе купили». Думаю, что много людей мечтали бы туда попасть и поработать с этим местом. Но это практически невозможно из-за цен и отсутствия вменяемой политики поддержки со стороны того же заповедника.
На острове живет художник Сергей Леонидович Пасенюк, сейчас он работает над книгой о жизни Командорских островов — это единственный труд, в котором будут собраны истории из жизни островитян за последние 50 лет. Я с нетерпением жду выхода этой книги и рекомендую ее каждому. Также он выпустил книгу «Соло через Берингово море» — он преодолел его в одиночку на шестиметровой одномачтовой яхте без мотора.
Чем ты там занимался каждый день?
Я вставал, собирал рюкзак, всю технику и шел гулять по острову, вдоль берега океана. Я шел каждый день в какую-нибудь новую сторону, до тех пор, пока не устану. Снимал перформансы сам с собой. Ходил в музей, расспрашивал жителей о жизни и укладе острова. Были недели полторы или две, когда со мной никто не выходил на связь, музей был закрыт, заповедник отказался со мной сотрудничать, от съемок все отказались. Я тогда привязал к куртке косточки, которые нашел на берегу, чтобы походить на моржа, и стал устраивать шаманские обряды по поиску костей, призыву древних животных, вызову прилива. Все это я документировал — надеюсь в ближайшее время закончить фильм. Единственным человеком, с которым я разговаривал, был Сергей Пасенюк — я приходил к нему по вечерам и слушал истории про остров, океан, животных морских и не очень. Он был маяком в моем плавании.
Позже, когда мне удалось договориться с музеем и познакомиться с учеными поближе, мне предоставили доступ к коллекциям костей морской коровы, которые я сканировал и описывал. Такая околонаучная работа, просто собираешь архив костей. Кстати, это одно из самых приятных занятий — работа с костями, хтонической мощью. Ты берешь в руки огромный череп, размером с ребенка лет шести, а тебе говорят, что это еще молодое животное. И сразу представляешь, как Стеллер триста лет назад видел их живыми, огромными.
Как ты, сибирский житель, решил полностью переключиться на жизнь на Камчатке? Мне кажется это чем-то запредельным.
В Новосибирске мне более-менее все понятно. Логика существования галереи современного искусства «SoMa» была такая — в городе ничего не было для молодых авторов, вот мы и взяли на себя эту ответственность. Потом появились муниципальные и частные образования, которые предоставляют художникам возможность выставляться — значит, для меня этот этап пройден. А Камчатка — это такой регион, в котором огромнейший потенциал и любовь. Мы первые шаги по освоению этого потенциала уже делаем — заложили музей в Паратунке, планируем резиденцию для художников. За эти годы у меня сложилась компания хороших и надежных друзей на Камчатке, которые стали частью моей жизни. Это как путешествие в космос — сначала кажется, что это невозможно, потом надеешься, что хотя бы еще пару раз сможешь оказаться там, а после уже просто не можешь без этого жить.
1529
05 Мая 2023